Саморазвитие по Толстому. Жизненные уроки из 11 произведений русских классиков

Чехов был стоиком. В другую эпоху он мог бы увлечься дзен-буддизмом. Он совершенно точно научился смиряться со своими разочарованиями и трудностями и принимать их. Он не хотел быть кем-то другим или оказаться в каком-то другом месте. Хотите еще за что-нибудь полюбить Чехова? Он был романтиком, но не сентиментальным. «Ужасно почему-то боюсь венчания, – делился он своими переживаниями накануне свадьбы с невестой, Ольгой Книппер, – и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться». Однажды, когда они были в разлуке, он написал ей: «В Москву… в Москву! Это говорят уже не „Три сестры“, а „Один муж“»[109]. В другом письме он говорит об ощущении подступающей старости: «На душе, как в горшке из-под кислого молока»[110]. Но в первую очередь это человек, крайне доброжелательный к другим. Выполняя просьбу написать краткую автобиографию, он отмечает: «В 1892 г. гулял на именинах с В. А. Тихоновым»[111]. Думаю, здесь имеется в виду, что они выпили по нескольку бокалов. В письме после той вечеринки он пишет приятелю: «Вы напрасно думаете, что Вы пересолили на именинах Щеглова. Вы были выпивши, вот и всё. Вы плясали, когда все плясали, а Ваша джигитовка на извозчичьих козлах не вызвала ничего, кроме всеобщего удовольствия. Что же касается критики Вашей, то, вероятно, она была очень не строга, так как я ее не помню. Помню только, что я и Введенский чему-то, слушая Вас, много и долго хохотали»[112]. Разве это не квинтэссенция хорошего человека – стараться убедить другого, что в том, что тот ужасно напился, нет ничего страшного.

Чехов – апофеоз той эмпатии, о выражении которой в своих произведениях так сожалел поздний Толстой. Чехов – мастер сострадания себе самому и другим. Он настоящий лис. Но он понимает и мучения ежей, понимает, почему они думают, что есть только «одна вещь», которая их спасет. Все три сестры, конечно, ежи; всех их определяет один-единственный недостижимый идеал – Москва. Путь ежа кажется очень привлекательным, потому что это путь определенности. Лисья бесконечность, разнообразие – трудный выбор, потому что это путь неопределенности. Но в конечном счете, если вы хотите остаться в здравом уме, будьте как Чехов. Это урок, который я не могла выучить долгое, очень долгое время.

8. Как не сдаваться, когда все идет не так: «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына (Или: «Не забудьте взять в тюрьму ложку»)

Молитва должна быть неотступна! И если будете веру иметь и скажете этой горе – перейди! – перейдет[113].

В «Одном дне Ивана Денисовича» есть фраза, которая звучит странно, но сразу понятна: «На чужое добро брюха не распяливай». В книге речь идет о посылке, полученной другим заключенным. Это совет не желать того, что не может быть твоим. Не стремиться слишком сильно в Москву. Тут снова можно вспомнить самопровозглашенного не-клоуна, который был дрессировщиком, но выглядел как клоун. Не обманывай себя. Не становись тотальным ежом, как сделала когда-то я. Не зацикливайся на одной-единственной идее так, чтобы утратить связь с реальностью.

В тот безумный год в России я так старалась быть кем-то другим, что стала чужой самой себе. (Можно я скажу так: я стала немного колючей, полюбила есть ягоды и «шнырять в подлеске русского языка»? Простите.) Думаю, что люди вокруг меня относились ко мне так же, как к клоуну, одетому в клоунский костюм и поэтому не способному быть никем кроме клоуна. В глубине души я отдавала себе отчет, что я никакая не русская, не могу остаться в России навсегда и не могу выйти замуж за своего украинского бойфренда, которому я даже не особенно нравилась. Мне просто отчаянно хотелось сбежать, принять вызов своей фамилии и наконец испытать чувство принадлежности хоть к чему-нибудь. Несколько недель я вела себя как истеричка, убеждая саму себя в том, что не буду заканчивать университет и навсегда останусь в России. Но я знала, что все это глупости. Я попрощалась с друзьями, вернулась домой и стала жить дальше.