Самородок

Игра прошла замечательно. Док Кейси уменьшил отек под глазом, закрасил синяк телесной краской, и Рой повел атаку на «Филсов», дважды посадив их в этот день в галошу. Это обеспечило победу в серии и подняло «Рыцарей» на второе место. Фанаты выли от восторга. Газеты называли «Рыцарей» «чудом бейсбола этого века» и предрекали им Кубок.

Направляясь к Мемо после игры, Рой встретил ее в летнем, отороченном мехом костюме, когда она шла по четвертому этажу.

— А я думал заглянуть к тебе, узнать, как ты, Мемо.

Она не остановилась и шла своей покачивающейся походкой к лифту.

— Я чувствую себя нормально, — сказала Мемо.

— Уже была у доктора? — спросил Рой.

Мемо покраснела и быстро бросила:

— По его словам, это неврит, ничего серьезного.

Она нажала кнопку лифта.

— Ничего серьезного?

— Так он сказал. — Мемо смотрела вверх, и Рой понял, что у доктора она не была. Он догадался, что грудь у нее не болела и она так сказала ему, чтобы охладить его пыл. Хотя ее хитрости не понравились Рою, он сдержал раздражение и пригласил ее в кино.

— Извини. Меня ждет Гас.

Вернувшись в свой номер, Рой не находил себе места. Он подумал о том, насколько было бы лучше, если бы не встретил Мемо, но эта мысль вызывала у него горечь. Ред Блоу позвал Роя в кино, но тот сказал, что у него болит голова. Позже он пошел в кино один. В ту ночь Рой думал о Мемо до утра.

На следующий день в игре с «Храбрыми» у Роя не получился ни один хит. «Рыцари» выиграли, но во вторник против «Доджеров» в Бруклине Рой снова остался без хитов, и они проиграли. Поскольку никогда не случалось, чтобы хиты не получались у него шесть раз подряд, заговорили о спаде. Это встревожило Роя, но он старался не думать об этом. Мысли его занимала только Мемо. Он также смотрел, нет ли сообщений в газетах о дорожном происшествии на Лонг-Айленде, виновник которого скрылся. Не найдя никаких сообщений, Рой понял, что всему виной его воображение, и почел за лучшее забыть об этом. И еще он убеждал себя не волноваться по поводу спада — это случается и с самыми лучшими. Однако после третьего дня без единого бингла[55] Рой начал дергаться.

Его игры без хитов продолжались, и это удивляло всех. Казалось, это невозможно для такого чудо-игрока, как Рой. Питчеры противника верили в эту новость меньше всех. Они подавали ему осторожно, опасаясь взрыва его ярости, но вскоре питчеры увидели в глазах Роя тоску и перестали ждать его прежних свободных и легких перебежек. Они спрямляли свои подачи и посылали мяч над самым центром пластины, рассчитывая, что Рой либо отправит его по низу в инфилд, либо выбьет самого себя. Правда, он оставался на поле все таким же величественным, высился в самой задней части своей пластины, широко расставив ноги и держа блестящий на солнце Вундеркинд. Рой бил с такой силой, что было видно взвившееся с земли облачко пыли, поднятое пронесшейся над ней битой, но это производило только легкое движение воздуха и больше ничего. Многие питчеры начинали чувствовать себя крепкими парнями, видя, как Рой сходил с пластины и, понурив голову, брел в дагаут.

«Что со мной?» — думал он с досадой. Рой чувствовал себя отупевшим и вялым: пальцы, мышцы, суставы — все онемело, все тело сковано. Пропало ощущение удара — того момента, когда перед тем, как дерево ударяет по мячу, вздымается все нутро, возникает та сладкая боль, которая пронзает руки и плечи, когда удар удается. Куда девалась радость, овладевающая полевым игроком (питчеры «Рыцарей» стали посылать мяч мимо бэттеров по всему полю), который носится с базы на базу, разворачиваясь у них со скоростью скаковой лошади, когда девять объятых яростью людей пытаются осалить его. Больше всего Рой страдал из-за утраты чувства торжества, наполнявшего его легкие, когда он успевал обежать все базы и вернуться к дому — и в список его рекордов записывали очередную победу. Вышли из строя физические и умственные ресурсы, без которых Рой чувствовал себя тем, кого оставил в прошлом.

«Что я делаю неправильно?» — спрашивал он себя. Никто на скамье или в клубе не мог дать ему совет или снабдить дельной информацией по этому поводу. Поуп страшно переживал то, что происходило с Роем, но не терял надежды, что это состояние пройдет так же внезапно, как появилось. Рой понимал, что слишком возбуждается и слишком вкладывается, — или ему не хватает выдержки, и он слишком рано машет битой перед мячом, или бьет слишком поздно, и Вундеркинд лишь слегка кусает, а то и вовсе остается голодным. Рой подумал, что, может быть, у него слишком широкий шаг и он слишком широко расставляет ноги, отчего ему не удается свободно разворачиваться. Он укоротил шаг, но это не помогло. Рой попробовал новую позу и попытался, считая про себя, изменить время удара. Напрасно! Чтобы сберечь зрение, он отказался от чтения и перестал ходить в кино. Отбивая мяч, Рой смотрел на питчеров противника с мрачным и не обещающим ничего хорошего выражением, но все равно они одерживали верх.