Самородок

Господин Глаголен стоял, обратив лицо к ветру, просто стоял — а капли косого дождя не долетали до его лица, падали под ноги. Струи ветра вихрились вокруг мрачуна, звенели и… входили в его тело.

И Войта понял, что мысль убить хозяина замка была несерьезной — он вовсе не собирался убивать Глаголена. Не потому, что испугался расправы или сопротивления, — потому что это было бы несправедливо.

— Эта трость весит шесть гектов, — не глядя на Войту сказал Глаголен. — Ею можно крошить кости, ломать хребты и раскалывать головы. Оставь глупые мысли об убийстве мрачуна, я не настолько стар, чтобы не постоять за себя.

Каменная скамья была мокрой от дождя, и Войта не стал садиться, остановился рядом.

— Я слышал, тебя заинтересовала книга по предельному исчислению? — спросил Глаголен, подойдя ближе к скамье. Он тоже не садился, продолжал пить ветер и на Войту не смотрел.

Войта не стал ломаться:

— Это значительный труд. Мне было полезно его прочесть.

— Надеюсь, не для усовершенствования мукомольного процесса.

— Это вопрос? — хмыкнул Войта.

— Нет. Я уже говорил: тебя никто не спрашивает. И теперь как раз хочу рассказать о твоих новых обязанностях.

— Я не… — попытался вставить Войта, но Глаголен не дал ему вставить и двух слов.

— Ты будешь решать для меня поставленные задачи, и это будут сложные задачи. Возможно, неразрешимые. Я не буду устанавливать сроков для их решения, это бессмысленно. Ты волен сам определять, как и когда тебе работать. Если тебе потребуется провести тот или иной опыт — моя лаборатория в твоем распоряжении, ты можешь в любое время туда прийти и делать то, что сочтешь нужным. Равно как и пользоваться моей библиотекой — она находится ярусом ниже лаборатории, — хотя я старался собрать у тебя в комнате те книги, которые могли бы быть тебе полезны. Если ты хочешь о чем-то меня спросить — можешь делать это в любое время дня или ночи, но не ранним утром. Тебе запрещается лишь покидать башню без сопровождения.

— А если я не буду решать задачи? — Войта изогнул губы.

— А что ты будешь делать, интересно мне знать? Нежиться в купальне или на перинах и плевать в потолок? Это занятие уже наскучило тебе, или я ошибаюсь?

— Я мог бы читать книги или изучать ваши труды.

— Разумеется, тебе придется читать книги и изучать мои труды. Возможно, именно с этого и нужно начать. Славленская школа экстатических практик не может сравниться с Северским университетом, особенно в области естествоведения. И моя библиотека много богаче Славленской.

— Пока богаче… — Войта вскинул взгляд, но мрачун на него не смотрел.

— Я не заглядываю в будущее, мне это неинтересно.

Глаголен сунул руку в карман и вытащил небольшой круглый прибор со стеклянной крышкой.

— Ты знаешь, что это? В Элании каждому матросу известно, для чего нужна эта вещь.

— Я знаю, что это. Славленская школа экстатических практик не до такой степени отстала от Северского университета.

— Я рад, что мне не придется объяснять тебе устройство компаса. А теперь посмотри на стрелку.

Мрачун извлек из кармана кусок железа и поднес к компасу.

— Стрелка отклонилась от севера и показывает на магнит. Я переверну его, и она повернется в противоположную сторону. Я поставлю магнит прямо над стрелкой, и она будет вращаться. Тебе это ничего не напоминает?

— И что с того?

— В общем-то, не так уж много… с того… Это всего лишь доказывает, что для движения магнитных камней не требуется энергия чудотворов.

Войта расхохотался.

— Если бы вы позволили мне выйти в межмирье на несколько минут…

Мрачун снова не дал ему закончить — ком энергии толкнул Войту в грудь, впитался до капельки.

— Спасибо. — Войта убрал с лица улыбку. — Жаль, я не могу ответить вам той же любезностью…

— Ты считаешь, что это моя вина? — усмехнулся Глаголен.

— А чья?

— Ты слышал о молодом Ламиктандре и его путешествиях на Восток? Так вот, на Востоке говорят, что упрямство — это мудрость осла. А твое увечье — закономерный результат этой мудрости.

Войта не стал спорить, создал в ответ совсем слабое поле — стрелка компаса закрутилась так быстро, что ее не стало видно.

— Ну да, ты же волшебник, — с презрительной миной кивнул Глаголен. — Ты умеешь творить чудеса.

— Да, я умею творить чудеса. — Войта задрал подбородок. — И опыт с магнитом доказывает, насколько мое чудо значительней вашего.

— Я не творю чудес, — поморщился мрачун. — Мой опыт хорош тем, что не зависит от способности творить чудеса, с которой надо родиться и которой можно лишиться, как ты лишился способности к энергетическому удару. И он не зависит от энергии Исподнего мира.

— Не вижу в этом преимущества.

— И напрасно. Всеобщий естественный закон был известен уже древним философам. Чтобы сообщить движение магнитным камням, мы должны от чего-то это движение отнять. Забирая движение у Исподнего мира, мы нарушаем всеобщий естественный закон.

— А вы сейчас не нарушаете всеобщий естественный закон? — усмехнулся Войта.

— Ты имеешь в виду передачу энергии моему призраку? Эта энергия вернется в межмирье и достанется кому-то из чудотворов, например тебе.