Самородок

Три передние машины двигались уступом, направляясь прямо на окоп Антипкина. Когда крайний слева танк был примерно в 150 метрах, Семен прицелился и выстрелил. Пуля угодила в край башни, не причинив ей вреда. Машина продолжала двигаться. Антипкин сообразил, что перед ним танк с усиленной лобовой броней. «Что ж, попробуем сменить тактику», — сказал он себе, целясь на этот раз в гусеницу. Раздался выстрел. Когда рассеялась дымка, бронебойщик увидел завертевшийся на месте вражеский танк с разорванной гусеницей. «Вот так-то, знай наших, пензенских!»

На второй и третий вражеские танки Антипкин израсходовал по одному патрону. Один из танков задымил, из него стали выпрыгивать танкисты, другой постигла участь первого, и с разорванной гусеницей он застыл на месте. «Ну что ж, — подводил итог Антипкин, — для первого боя не так уж плохо».

В дело вступила наша артиллерия. Весь скат высоты покрылся шквалом разрывов, завершивших дело, начатое бронебойщиками. Появилось еще несколько факелов горящих танков. Уцелевшие, ведя огонь из пушек, стали медленно пятиться назад и скрылись вскоре в ближних балках.

На следующий день в расположение полка заехал командир корпуса генерал Осликовский. Приказав собрать свободных от наряда бойцов, он торжественно вручил Семену Антипкину орден Красной Звезды, сердечно поздравив его. В тот же вечер Семен Филиппович сдал на полевую почту свое первое письмо Сергею Гавриловичу Симонову.

Кавалерийский полк участвовал во многих кровопролитных сражениях под Сталинградом, вплоть до полного разгрома врага в этом районе.

В июне сорок третьего конников перебросили на Курский выступ, где предстояло небывалое прежде танковое сражение. Вместе со стрелковыми частями они заняли второй рубеж обороны.

Командир взвода Малышев, с которым Антипкин сражался еще под Сталинградом, указал ему, где следует расположить огневую позицию. Здесь уже имелся мелкий окоп, кем-то когда-то отрытый. Несколько в сторонке, справа от него, росли два деревца. До бронебойщиков доносилась канонада сражения у линии первого рубежа обороны.

Антипкин со своим напарником решили времени зря не терять — они углубили окоп, подправили бруствер, оборудовали нишу, в которую сложили боеприпасы и свои пожитки.

Как только с этим было покончено, в непосредственной близости взметнулся разрыв вражеского снаряда. За ним второй, третий. И вот уж вся лежащая впереди равнина вздыбилась от разрывов фашистских мин и снарядов. Антипкин по опыту знал, что вслед за артподготовкой последует вражеская атака. И действительно, за огневым валом на передний рубеж кавалеристов ринулись неприятельские танки. Следом за ними бежали автоматчики.

«Ну-ка, посмотрим, чем ты дышишь», — подумал бронебойщик, тщательно прицеливаясь в головной танк. Выстрел. Стальная махина как ни в чем не бывало продолжала мчаться вперед.

«Спокойно, Семен Филиппович, главное — не горячиться, — успокаивал себя Антипкин. — Вилку под твое брюхо я все же подберу».

Когда вражеская машина была от окопа в нескольких десятков метров, он вновь нажал на спусковой крючок.

Удача! Отполированная до блеска гусеничная лента распласталась на раскаленной июльским солнцем курской земле. Танк завертелся на месте. Следующим выстрелом Антипкин прошил бортовую броню машины. Танк покрылся черным дымом и вспыхнул. Вскоре от метких выстрелов бронебойщиков задымили еще два вражеских танка. Слева защелкали выстрелы соседних расчетов. Им также удалось остановить несколько вражеских машин. Атака немцев была отбита.

Понимая, что фашисты наверняка засекли его позицию, Антипкин, как только стемнело, ее переменил. На этот раз он продвинулся вперед и расположился со своим ПТРСом возле двух деревьев. Конечно, они были хорошим ориентиром для врага, и Антипкин это понимал. Но в том и состоит солдатская хитрость, чтобы в момент боя оказаться там, где враг тебя меньше всего ждет...

На следующее утро над позициями полка появились вражеские самолеты. Волнами, с бреющего-полета, они сбрасывали бомбы на окопы, пользуясь отсутствием у кавалеристов зенитных средств.

И тут красноармейцы увидели не совсем обычное. Выбравшись из окопа со своим противотанковым ружьем, Антипкин положил его ствол на нижний сук одного из деревьев и направил вверх.

При очередном заходе вражеского самолета бронебойщик прицелился и выстрелил. Посмотрев вслед пролетавшему над головой стервятнику, он увидел, что за ним потянулся шлейф черного дыма. Чуть позже самолет рухнул на землю и взорвался. Остальные отвалили в сторону. Антипкин как ни в чем не бывало снял ружье с сука и нырнул в свой окоп.

После воздушного налета танки возобновили атаку. Против обороны полка шли «тигры». В этом бою Антипкину удалось подбить еще две вражеские машины...

Вечером, воспользовавшись коротким затишьем, Семен Филиппович отправил Симонову свое очередное письмо-донесение.

— Можете себе представить радость, когда вскоре после войны на пороге моей квартиры в Сокольниках неожиданно появилась огромная фигура Антипкина, — рассказывал Симонов, — рядом с ним, со стороны, я, наверное, казался лилипутом.