Самородок

Травы тундры в основном однообразны. Почти каждой чукчи нашли применение. Полярную осочку запасали ворохами. Зимой она служила незаменимой стелькой в обувь, хорошо сохраняла тепло. Как букетики сирени среди камней в предгорьях, были разбросаны цветки селены. Пестрели цветы камнеломки, мягким зелёным ковриком стелилась куропачья трава. Но особенно тёплое чувство вызывали крохотные ярко-голубые цветки полярной незабудки.

Михаила эти путешествия по тундре успокаивали, поселился мир в его душе.

В один из таких мирных вечеров Михаил ушёл подальше от стойбища и разжёг на берегу моря маленький костерок. Волны тихо ластились к берегу. Он сидел и в который раз решал неразрешимую для себя задачу, как ему организовать свою жизнь. «Море огромное, лениво вздыхая, уснуло и неподвижно вдали», – вспомнил он слова Горького. Ему захотелось сочинить что-нибудь такое же значительное. Тем более что этот огромный океан был Северным Ледовитым. Он закрыл глаза, чтобы лучше сочинялось, и стал шептать. Но ничего величественного, кроме слов «Огромный Ледовитый океан», ему на ум не приходило. Дальше дело не шло. И он рассмеялся и открыл глаза. Сбоку от него на корточках у костра сидела Лиза. Она подкладывала в костерок веточки северной карликовой берёзки и улыбалась.

– Ты как здесь?

– Я зашла к тебе в ярангу. Тебя нет. Мне хотелось поговорить. Я пошла вдоль берега и нашла тебя.

Михаил вспомнил, как Лёва ему сказал: «Она необыкновенна, она редкостный цветок тундры». Он внимательно смотрел на Лизу. «Как это она могла здесь уродиться такая?!»

– О чём ты хотела со мной поговорить, Лиза?

– Я хочу взять тебя в мужья.

Она смотрела на него просто и открыто. В глазах не было смущения, хитрости или кокетства.

Михаил смутился. Вспомнил, как Лёва ему сказал: «…что ты мучаешься? Схвати и не выпускай». Но вместо того, чтобы последовать совету своего друга, он сказал:

– Лиза, у меня в Сибири есть жена и двое детей. Ты мне очень нравишься. Но я не могу на тебе жениться.

– Я знаю, что, как принято у вас, ты не можешь жениться. Я думала об этом. Но ты ещё долго не сможешь увидеть свою жену и детей. Я знаю. Если вздумаешь вернуться, то погибнешь. А я здесь. Я буду твоей женой и отпущу тебя сразу же, как у тебя будет возможность вернуться к той семье. Я хочу стать настоящей женщиной. Но для этого мне нужен только ты. Я сказала об этом своим родителям. Ты тоже хочешь сейчас быть моим мужем. Ты любишь меня, я знаю. Пойдём домой, в нашу ярангу. Давай поженимся по нашему обычаю.

– Как по вашему обычаю?

– Просто. Мы будем жить вместе, в одной яранге. И все будут знать об этом. Я буду называть тебя мужем, а ты меня женой. У нас будут общие дети. Всё моё будет твоим, а всё твоё моим.

– Ты понимаешь, что тебе будет очень больно и плохо, оттого, что у меня есть другая семья? У другой женщины есть мои дети. И я уеду к ней при первой возможности.

– У нас мужчина может иметь несколько жён, сколько он может прокормить. А детей мы никогда не бросаем. Но тебя я не хотела бы делить. И мне действительно будет больно, если ты сейчас откажешься от меня. Я увяну рано и высохну от тоски.

«Что это, – подумал Михаил, – невинность, беспомощность, чистота молодости? Или это различие культур и традиций? В любом случае молодость легко ранима. Она действительно необыкновенный нежный ранимый цветок тундры. И сколько мужества! Она отпустит меня сразу же, как будет возможность вернуться к той семье. Я не вправе заставлять её сохнуть и вянуть от тоски. А разве сам я недостоин после стольких потерь иметь это счастье? И, в конце концов, я сам мучаюсь, я хочу её, хочу этой нежности».

В результате этих переговоров и мыслей, отбросив сомнения, Михаил решительной рукой взял её за руку и потащил в свою ярангу. Лиза едва успевала переставлять ноги. Когда они, таким образом, добрались до яранги, она превратилась в сказочные чертоги. Не скрывающееся на ночь северное летнее солнце до краёв заливало всё золотым и жёлтым. Вокруг был праздник. Они посмотрели друг на друга, глаза светились радостью и теплом. Михаил почувствовал, что солнце ему мешает. Они зашли в тёмный полог, отдышались.

– Я очень долго ждала этого момента и не решалась.

– Я думал, что не имею права тебя любить. Ждал и надеялся. Ты не пожалеешь об этом? Подумай.

– Я долго думала. Я пожалею, если тебя не будет в моей жизни. Любят не потому, что имеют на это право. В сердце пришла любовь, и она имеет на всё право. Я всё решила и сегодня сказала родителям. Я сразу ушла к тебе.

«Всё оказалось возможно, – подумал он про себя. – Будем брать от жизни лучшее, что она может дать в это мгновение, и благодарить Бога за это».

Так они решили. И были счастливы.

* * *

На следующий день к ним пришли Пыткыванна и Кулил. О том, что Лиза у Михаила, они знали, потому что она буквально объявила им это вчера тоном, не терпящим возражения. Они ожидали, что Михаил, взрослый мужчина, объяснит ей нелепость её притязаний. Уж если она сказала Ульвелькоту, что ей ещё рано быть настоящей женщиной, то для этого таньги она ещё совершенная девчонка.