Самородок

Они уже привыкли бывать у Бергов каждую субботу. К ней готовились. Старались прочесть что-нибудь интересное, быть в курсе событий, происходящих в мире и стране. Женщины изобретали интересные блюда, пекли пироги и пирожки, приносили соленья и варенья. Мужчины не отставали от своих жён: изобретали ликёры и наливки. Все вместе пели свои любимые песни. Иногда читали особенно понравившиеся рассказы, стихи, вспоминали свои посещения театра. Людмила во всём этом была главным притягательным центром. А что если она не захочет вернуться на прииск из Москвы? Очевидно, не такая дружная и любящая эта пара, какой до сих пор всем казалась.

* * *

Оставаться одному нестерпимо обидно, но дело требовало. И Берг заранее страдал от одиночества. Но ещё более он переживал от сознания собственной зависимости неизвестно от кого. Кто-то знает все его секреты и в любой момент может подвести черту. Сейчас он рад был бы не брать тот злополучный самородок, не брать в свой гостевой дом Романова и Близинского. Как он был самонадеян! Теперь он верил, что со временем всё тайное становится явным.

Начальник лагеря на просьбу Берга оставить ему этих двоих заключённых ответил просто кивком головы, даже не спрашивая. Но что за этим кроется? Что потребует он взамен? Может быть, в этом вопросе ему поможет Врангула? Ведь он жил в семье начальника лагеря. И кто такой, в конце концов, Врангула? И кто такой начальник лагеря? Почему человек, в общем культурный и образованный, мог согласиться на эту должность? Он объяснял это тем, что он был военным, а приказы не обсуждаются, они выполняются. Берг не приглашал на свои субботы начальника лагеря. Считал его человеком не своего круга. Сейчас он понял, что это его ошибка. Все вольные жители прииска старались быть в стороне от лагеря и его проблем. Лагерь был у них перед глазами. Но они как бы воздвигли внутренний барьер, за который не стремились заглянуть. Они внутренне отторгали лагерь и его охрану. Начальник лагеря это понимал и не стремился к сближению. По крайней мере, он никогда не проявлял видимого интереса к этим «светским раутам», как он про себя называл субботние сборища у начальника прииска. Пусть себе забавляются, а его жизнь сурова и непроста.

Зимняя маета

Жизнь в гостевом доме была скучна и однообразна. После завтрака Михаил и Лев надевали тёплые ватные штаны и телогрейки и шли в заброшенный забой. Там брали в руки кайло и лом, осматривали стенки шахты, найдя очередное скопление кварца, кайлили его, находили вкрапления золота. Набрав достаточное количество самородков, возвращались домой. Берг не требовал от них находиться в шахте долго. Морозы были жестокие. За два часа они успевали изрядно замёрзнуть, несмотря на тяжёлую работу. Место, указанное шаманом, было надёжным. Берг достал им в лаборатории муфельную печь. По чертежам Лёвы они изготовили инструмент. Лев потихоньку делал ювелирные изделия. Михаил ему помогал и учился. Людмила передавала через Врангулу книги из библиотеки, которую организовали на прииске. Но сама не приходила. И от этого у Михаила было маетно на сердце.

– Всё-таки не идёт у меня из головы тот прекрасный зал. Необыкновенные чудеса создаёт природа, – сказал как-то Лев.

– Да, я часто вижу эту пещеру во сне. Её бы перенести в музей.

– Такое невозможно перенести в музей. И прав шаман, нельзя никому показывать. До японца слух дошёл, он уже думает, как завоевать эту землю. А отдай на откуп свободному зрителю, по камешкам разнесут. Да ещё передерутся, поубивают друг друга. Ты же видел, какие там алмазы. Им цены нет. И эти два скелета убедительное тому подтверждение.

– После того как мы подорвали вход, ни одна живая душа туда не проникнет.

Что-то мгновенно встревожило Михаила. Он поднял глаза к отверстию в стене. Показалось, светится глаз в темноте. Но тут же его и нет. И как будто тихо мышка пробежала.

– Лев, давай выскочим. Может быть, поймаем.

Пока Лев осторожно убрал инструмент, Михаил, не одеваясь, выскочил на улицу. Обежал вокруг дома. Никого не заметил. И всё же он был уверен, человек у слухового отверстия был и их слушал.

Михаил вернулся. Он был раздет и не мог долго находиться на морозе.

– Ну что? – спросил Лев.

– Да вроде никого нет.

– Не ко времени мы с тобой завели разговор. Забыли, что под наблюдением. Нехорошо. Я ведь тоже ощутил присутствие.

– Безусловно, это не Берг за нами наблюдает. И, вероятно, не Врангула.

– Может быть, скажем Бергу?

– Посмотрим. Я не могу рисковать. Пока этот наблюдатель молчит. А если начнём жаловаться Бергу, он может сказать о нас с Людмилой. С тех пор она ни разу не приходила. И я не знаю, то ли она испугалась, то ли наш роман окончен.

– Я думаю, что отношения Людмилы и Берга укрепились. Я недавно видел их вместе. Она счастлива. Это трудно не почувствовать. Она смотрела на него, и её глаза светились, – сказал Лев.

– Да, она не стремится зайти к нам. И я её, естественно, нигде не могу встретить. Не могу же я пойти к ним в дом.