Самородок

– На краю леса, там, где он кончается и начинается тундра, на берегу небольшой реки стояла одинокая яранга, – начал свой новый рассказ Армагиргын. – В яранге жил старый охотник с двумя своими жёнами и их дети. Тесно было в яранге, но жили они дружно. Рождались у них всё время мальчики и были охотниками. Но вот родилась последняя – дочь, и все обрадовались. Потому что в семье, где много охотников, должна быть девочка. Она сменит мать, будет выделывать шкуры и готовить еду.

Рядом с ярангой отца сыновья поставили ещё две яранги и привели в них жён от оленьего кочевья на берегу Амгуэмы.

Привели также оленей и развели их целое стадо. Теперь семья не знала голода.

Дочь их отца росла редкой красавицей. Больше всего она любила бить в бубен и петь песни. И так выросла она и стала шаманкой. Она не боялась ни зверей, ни болот. Бегала по тундре наперегонки с зайцами. Зимой взлетала куропаткой. Не боялась келе^[21] и бегала к Пилахуэрти Нейка по болотам, не боясь провалиться в них или заблудиться в серебряной горе. Она знала в ней все ходы и дружила с её духами. Сам Кочатко был покорён её красотой и песнями. Она приносила столько блестящего камня, сколько хотела, и делала сама себе украшения: длинные пояса, красивые подвески в уши, талисманы, блестящие как солнце. Но вот беда. Никого она не любила и не хотела выбирать себе мужа. А слух о её красоте шёл по тундре. И посмотреть на неё приезжало много и анкалинов^[22] и пастухов. Кликкен^[23] её не интересовали. Она любила только себя.

И вот однажды в ярангу её отца явился ремкылен^[24]. Это был богатый старый оленевод Акр, владелец острова Аракамчечен со своим сыном. Сын сразу влюбился в Вээмнэут^[25]. И её отец принял от него свадебный пыжик. Он не мог отказать столь богатому и уважаемому человеку. К тому же Акр пригнал к его яранге много оленей. Невеста того стоила. Акр забрал Вээмнэут для своего сына, который совсем не нравился ей. Вээмнэут сказала Акру:

– Ты увозишь меня далеко на остров. Я хочу на прощание взять с собой мягкий камень с горы Пилахуэрти Нейка. Я сделаю с него украшения для себя и ваших женщин.

Акр согласился. Но когда они приехали к горе, гордая Вээмнэут ушла и больше не вернулась. Сын Акра пошёл её искать. Долго ждал старик Акр, но не дождался своего сына. Тогда он связал длинной верёвкой всех сопровождавших его чукчей, они пошли в пещеру горы Пилахуэрти Нейка искать сына и его невесту. Но нашли только мёртвого сына. С тех пор люди боятся ходить далеко в эту гору. Дух шаманки Вээмнэут живёт в этой горе, и она своей песней завлекает людей в глубину горы. Но всё зависит от настроения шаманки, которой прислуживают духи этой горы, и иногда сам Кочатко слушает её песни. Бывает, если человек добрый, она помогает.

Долго молчали все трое. Рассказы старого шамана рождали картины, не совсем обычные для русского человека. Настоящее тесным образом переплеталось с вымыслом. Серебряная гора была наполнена тайной сказочной жизнью. В ней жила шаманка, гордая девушка, красота и песни которой покорили Кочатко и духов горы. Сказка окончилась, когда внезапно смолкла песня мчащейся нарты.

Таньги Бекер

Они прибыли в оленье стойбище. Оленье стадо встретило их перестуком рогов, криком пастухов, хорканьем телят. Ноздри учуяли дым костра, запах слежавшегося под кожаным полом мха, аромат варёного оленьего мяса.

Время в тундровом стойбище мерялось от отёла к отёлу. Казалось, всё было прочное, неизменное: и тундра, и дальние хребты, и смена лета и зимы, – только люди старели, дети вырастали, умножалось стадо. Но сейчас в этой неизменности чувствовались напряжённость и неустойчивость. Только видимость была постоянной. А подует весенний ветер, и всё охватит движение, нарушится прочность, нарушится равновесие.

Все пастухи и совладельцы стада были семьёй Армагиргына. Дети его и даже внуки в основном умерли. Поколение, которое окружало его сейчас, было пра-пра. Но они все звали его атэ^[26]. У каждого была своя доля в стаде. Распоряжался всем самый старший после него в семье эрмэчин^[27]. Его звали Кулил. Это был муж правнучки Армагиргына Пыткыванны.

Приехавшие зашли в маленькую походную ярангу. Армагиргын позвал Кулила.

– Кулил, что нового в нашем стойбище? Кто-нибудь чужой не приезжал?

– Да, атэ, приезжал. Второй день тебя ждёт таньги. Хотел ехать к Горячим ключам. Но мы сказали, что ты скоро будешь.

– Как он себя назвал?

– Гера. Сказал, что он твой друг и вы давно знакомы.

– Расспрашивал, как мы живём, про новых людей? Про таньги?

– Расспрашивал. Ему сказали, нет новых людей. Ты ведь предупреждал, чтобы не болтали.

– А про Пыткыванну не спрашивал? Не просил её позвать?

– Нет. Я оставил его в твоей шаманской яранге. Кормила его эпэкэй^[28].

– Хорошо. Для Лёвы поставьте маленькую ярангу и привезите сюда Кэлену. Пусть он будет одним из вас. Научите его быть пастухом. Кто чужой приедет, он пусть не высовывается. Ты понял, Лёва?

– Понял. Кэлена приедет завтра?

– Да, ещё сегодня пошлём за ней, – ответил Кулил.

Армагиргын был озабочен.