Самородок

– Она умерла от болезни. А я должен был ехать к себе на родину. У меня было серьёзное важное дело. Я ей говорил. Я не бросил её. Я попросил друга ей помогать. И я обеспечил её и ребёнка. Я любил её, и ты это знаешь.

– Что сейчас тебе нужно? Красное железо?

– Я хочу знать, где моя дочь.

– Тридцать семь лет твоей дочери. Зачем она тебе нужна? Зачем ты ей нужен? Ты чужой, проходимец, случайный человек! За тридцать лет у тебя не было времени поинтересоваться дочерью. Неужели ты думаешь, я поверю, что ты сюда явился единственно увидеть свою дочь?

– Нет, я прибыл на Чукотку по важному делу. Но по пути я заехал сюда. Я вспомнил Туар. Я увидел её лицо. Оно стояло перед моими глазами. Я не мог проехать мимо.

– Убирайся отсюда. Я должен был это сказать сразу, как увидел тебя рядом с Туар.

– Я любил Туар.

– Твоя любовь нужна была тебе только до тех пор, пока ты не собрал сведения о красном железе и не намыл его достаточно.

– Я сдал золото в банк и этим обеспечил безбедную жизнь своей жены.

– Ты бросил её. Если бы ты её действительно любил, ты не оставил бы её в Америке. Ты бы взял её с собой, в семью своих родителей. Тебе не надо было брать её отсюда.

– Она не хотела здесь оставаться. Я не мог взять её с собой. Моя семья, моя мать и отец не приняли бы её. Она чукчанка, дикарка. От неё пахло шкурами и оленями. Я пожалел, что вывез её. Но она очень просила. Да где тебе это понять!

Они оба молчали. Армагиргын задыхался от злости, горя и унижения. Он сразу вспомнил тот разговор в Петербурге с отцом Лизы капитаном Иосифом Биллингсом.

Наконец Армагиргын сказал:

– Значит, мой народ, мои дети – неумные грязные вонючие дикари, недостойные быть рядом с твоим народом. Эх ты! А твои таньги могут жить здесь, где живём мы? Это мы настоящие люди. Это наши женщины настоящие. Они могут всё. Но сейчас это не важно. Мы не будем продолжать разговор. Я позову Пыткыванну. Посмотрим, что она тебе скажет.

– Армагиргын, я не хочу говорить ей, что я её отец. Я просто хочу на неё посмотреть.

В это время пришёл Кулил.

– Атэ, тебе что-нибудь нужно?

– Да. Позови Пыткыванну.

Кулил ушёл.

– Ты посмотришь Пыткыванну и сразу уйдёшь! Так я сказал.

– Нет, мне надо ещё кое о чём тебя спросить.

– Я пойду в свою семейную ярангу, мне надо встретиться с другом и отдохнуть. Ты будь здесь.

Армагиргын вышел на улицу. Он задыхался, ему было больно и обидно. Свежий воздух его немного оживил. Он постоял, собрался с силами и тихонько побрёл к семейной яранге. В это время навстречу ему шли Кулил и Пыткыванна.

– Пыткыванна, иди одна. А ты, Кулил, помоги мне. – Армагиргын качнулся. Кулил быстро подхватил сухое и лёгкое тело старика и донёс его до семейной яранги. Уложил на шкуры.

– Ну что? Узнал Михаил Геру? – спросил Армагиргын.

– Узнал. Это тот немец, который пригнал самолёт за начальником прииска. Он их встречал в самолёте.

– Иди к Пыткыванне, не оставляй её одну. А я посплю немного.

Тихо зашла Пыткыванна в шаманскую ярангу деда. Зачем ей велели сюда прийти среди ночи? Догорал костёр в чёттагине. Она подошла к жирнику и поправила фитиль. Обернулась и вдруг увидела мужчину. И хотя он был в одежде чукчей, она сразу поняла, что он таньги. Легкий крик обозначил её испуг.

– Не бойся, Пыткыванна. Я ничего плохого тебе не сделаю. Посиди со мной у костра. Расскажи, как живёшь. А я на тебя посмотрю.

Пыткыванна добавила топлива в костёр и села. Незнакомец остался стоять и смотреть на неё.

Внезапно он сказал:

– Туар! Туар, ты не изменилась, только стала немного старше. Столько лет прошло!

– Туар – моя мать, а я Пыткыванна.

– Ты вылитая мать. Только глаза мои.

– У меня твои глаза? – удивлённая Пыткыванна пристально посмотрела на незнакомца. Потом резко встала. Лёгкая дрожь прошла по её телу.

– Значит, ты мой настоящий атэ.

– Да.

– Откуда ты? Зачем сюда пришёл?

– Я хотел тебя видеть.

Пыткыванна сказала:

– Слишком много зим прошло. Это неправда. Прощай! – она тихо вышла. Скрип снега удалился и замер.

Бекер, он же Гера, он же Герхард Мозель, он же… лёг на оленьи шкуры и долго не мог заснуть. Наконец и его сморил сон.

Тихо в полярной ночи стояла маленькая затерявшаяся кучка яранг. Яркие звёзды смотрели на беспредельное пространство тундры, на особенно белый от космического холода снег.

Михаила разбудил Армагиргын.

– Рассказывай, кого ты видел вчера.

– Этот человек встречал нас в самолёте, который улетел вместе с Бергом, его женой и золотом.

– Значит, он не советский.

– Я думаю, он немецкий шпион.

– Вот тебе его рукавица. Можешь ли ты так сильно думать о нём, чтобы узнать, зачем он здесь?

– Попробую. Только мне надо остаться одному.

Армагиргын задёрнул полог и удалился.