Самородок (СИ)

Не то я спрашиваю, запоздало мелькнула здравая мысль, не то. Хотя это можно было объяснить — Ким был элементарно растерян. Во-первых, тем, что о Ней неведомо каким образом узнали малосимпатичные личности, а значит, всё-таки Большое Зло не такой уж и призрак, фантом, замешанный на детских впечатлениях и страхах, а во-вторых, тем, что нагло звонили прямо к нему домой. К нему! Безопаснику, оперативнику, ведущему специалисту Сектора оперативных разработок и кризисных ситуаций. Это поражало даже больше, чем первое, звонок такого рода ставил в тупик. Звонок от совершенно постороннего. И требовал немедленного объяснения или хотя бы правдоподобной версии. Однако ни того, ни другого не имелось, и это настораживало и раздражало ещё больше.

Незнакомец покачал головой, то ли недоумевающе, то ли осуждающе.

— Моё имя вам ничего не скажет, — совсем как в пошлых боевиках, произнёс он. — Так вот, господин Баев, у вас есть 24 часа, чтобы от этого чудовища избавиться. Уничтожить. Ликвидировать. Утилизировать.

За 17 лет оперативной работы Баев побывал во многих опасных ситуациях и всякого рода переделках, многое повидал и прочувствовал. Были и открытые схватки, когда надеешься только на быструю реакцию, опыт и собственные силы; были и тяжёлые, опаснейшие рейды на биологически активные планеты, когда требовалось срочная помощь таких спецов, как он; разок, после катастрофы фрегата Погранслужбы, даже дрейфовал в открытом космосе, уповая лишь на автономность скафандра и аварийный сигнал трэк-маячка (никогда не забудет он ощущения полного одиночества и своей ничтожности среди серебристо-бриллиантовой россыпи далёких звёзд, совершенно равнодушных ко всему живому). Была и каждодневная рутина, текучка, когда подсознательно ждёшь, что вот-вот прозвучит сигнал тревоги и ты помчишься в очередной раз спасать, биться, карать или просто разбираться в очередной чрезвычайной ситуации, причём, разбираться быстро и оперативно. Но всегда Баев контролировал свои чувства и эмоции — только трезвый расчёт, холодная ясная голова, богатый опыт и скрупулёзный анализ обстановки и фактов. Но сейчас…

Но сейчас не сдержался. После этого последнего «утилизировать» в глазах у него просто потемнело, ибо о Ней говорилось как о ненужной вещи, мусоре, отбросах. Утилизовать? Кого? Её?..

Бешенство охватило Кима, у него аж свело челюсти и пересохло в горле, а пальцы с такой силой сжали подлокотники, что раздался отчётливый хруст пластика. Будь у него такая возможность, он бы просто выдернул этого типа сюда и забил бы последние слова тому в глотку, настолько был сейчас зол и настолько в данную минуту себя не контролировал.

Но случилось и другое: наряду с бешенством пришла вдруг и иная волна чувств, доселе неведомых. Бешенство, гнев и ненависть выдавили их откуда-то из глубин его нарождающегося второго «я», и Ким неожиданно отчётливо понял, до какой же степени он был раньше и глух, и слеп. Новые, неизведанные ранее ощущения вдруг затопили его сознание, и оно приняло их неожиданно легко. Экстрасенсорные возможности, что неожиданно разбудила в нём мизайская девочка чуть ранее (а точнее, пять суток назад), сейчас вдруг заиграли всеми гранями, всеми разнообразнейшими красками, и Баев едва не задохнулся от охватившего его чувства собственной мощи и потенциала. Бешенство и гнев, пусть во многом и негативные эмоции, послужили своего рода катализатором, толчком к пробуждению этого потенциала и мощи, ранее ощущаемые лишь где-то на втором плане, на другом уровне, как бы за кадром. А вместе с ними пришло и ощущение внутреннего подъёма, гармонии и раскрепощённости, и ещё целая гамма чувств, в которых ему пока что было не по силам разобраться, но также связанных с ощущением внутреннего полёта и свободы. Он будто переполнен был чем-то возвышенным, рвущимся куда-то в ослепительную, недостижимую даль. Тут же негативные эмоции схлынули, как талая вода, оставив после себя чистоту восприятия окружающего мира, ничем не замутнённого. Восприятие это было с точки зрения как бы вновь открывшихся чувств, ощущений и возможностей восхитительно и необыкновенно в самой своей первозданной сущности, вернее, данности, но о которой человек совершенно позабыл, потерявшись мимоходом по дороге прогресса и эволюции. И сейчас он, в лице Кима, открывал их заново, и поражался этому новому до самых потаённых глубин души, до самых отдалённых уголков разума.

Баев холодно посмотрел в глаза незнакомца своими, полными пронзительной ясности, а потом осторожно, мягко объял окружающее пространство и буквально задохнулся от своего нового экстрасенсорного восприятия этого пространства, совершенно иного, необычного чувства, что сейчас всецело завладело им.

Неожиданно в глазах опять потемнело, сердце бешено заколотилось, а мозг поплыл от обрушившейся на него информации о мире вокруг. Но не от той информации, которую обычный человек привык воспринимать всеми своими несовершенными шестью чувствами, а другой, совсем неподвластной этим чувствам. На порядок выше. На порядок чётче, организованней и куда более ёмкой.