Самосбор. Бетонное сердце

– Может, мне самому повысить амплитуду звуковых волн? Я читал все ваши работы, думаю, я смогу управлять резонансом.

Профессор медленно обернулся к коллеге.

– Вы уже делали это раньше?

– Честно признаться, – замялся парнишка, – я вообще первый раз провожу симуляцию.

– Вот как? – Леонид Степанович бросил презрительный взгляд в сторону своего начальника и осторожно подошел к юнцу. – Тогда вы должны кое-что знать, – он положил свою руку на ладонь лаборанта и плотно прижал ее к контрольной панели. – В моих работах я намеренно скрыл одну маленькую деталь, – словно из ниоткуда профессор вытащил скальпель и вонзил его в ладонь пареньку. Кровь багровым ручьем заструилась по переключателям и тумблерам. Лаборант дергался и вопил от боли.

– А-а! Что вы делаете?!

– Без страдания нет пути к познанию, – прошептал профессор. Второй рукой он медленно поднимал рычажок управления излучателем. Остальные лаборанты не обращали на него никакого внимания, словно не происходило ничего необычного.

– Самосбор – одна и четыре сотых.

Туман в камере закружился безумным вихрем, слизь кипела и окрашивалась всеми цветами радуги.

– Этого мало! – кричал Вадим. – Продолжайте подъем!

Профессор шепнул парнишке «Прости», вынул скальпель из окровавленной кисти и быстрым движением вскрыл горло бедняге. Кровавый поток залил приборы управления. В воздухе появились нотки чеснока, гнили и паленой резины. Помещение пультовой затряслось и наполнилось фонтанами искр. Из-за гермощитов испытательной камеры послышался истошный нечеловеческий крик, переходящий в рев, сопровождаемый оглушительными ударами.

Шоу продолжалось еще две минуты, а потом внезапно все стихло.

– Браво, профессор! – радостно захлопал в ладоши Вадим. – Было очень приятно наблюдать за работой мастера.

– Я сделал то, что вы просили, теперь позвольте мне уйти.

***

Рассказ Вадима больше напоминал бред сумасшедшего. Невозможно было поверить, что Леонид Степанович был способен на хладнокровное убийство, даже ради науки.

– Что за бред ты несешь? – прошипел Юра. – Я проводил десятки симуляций Самосбора. Камера просто накачивается продуктами распада, и все. Остальное, что ты описал, не имеет никакого смысла.

– Спорить не буду, я не специалист, – издевательски сплюнул кровью Вадим. – Важно то, что у нас получилось активировать образец. Следующая фаза предполагала использование естественного Самосбора. Энергии симуляции было слишком мало, чтобы долго поддерживать жизнь.

– Жизнь чего?! – Беркут прислонил дуло автомата к виску особиста и звонко дернул затвором.

– Полиморфно-адаптивная материя. Ее нашли в одном из соседних блоков после Самосбора. Говорят, что она облепила дверь ячейки, но это не важно. Долгие циклы она лежала в хранилище «Слизи», пока я не обратил внимание на этот образец. Испытания показали, что вещество способно поглощать и сохранять нейронные связи мозга, образуя некий коллективный разум. Это было удивительно! Связи сохранялись даже после того, как образец контактировал с продуктами Самосбора. Более того, он становился намного активнее. И тогда я понял. Вот. Вот оно, решение! Идеальная форма жизни, превосходно адаптированная под условия Гигахруща! Нужно было поделиться этим даром со всеми. Больше не нужно бояться Самосбора. Вы понимаете? Больше не будет страха, боли и смерти. Только вечное блаженство.

– Что-то Сокол не выглядел шибко счастливым.

– Процесс может быть болезненным, но это неважно. Он оставил свою тривиальную жизнь и присоединился к великой цели.

– Удобные слова, – усмехнулся Кобра. – Тебе бы трибуну, и может даже привлечешь парочку добровольцев.

Яркая вспышка в сопровождении оглушительного хлопка помешала ответить на язвительный выпад. Черепная коробка Вадима раскололась, словно яичная скорлупа, высвободив наружу грязно-кровавую массу. В глубине остекленелых глаза Барда бурлила дикая ярость. Убийство сотрудника СБ – это настоящая измена. За такое положен расстрел на месте, без суда и следствия. Но ему было глубоко наплевать.

– Мессер погиб от последствий Самосбора. Все согласны? – жестко отчеканил он.

Протестующих не нашлось. Беркут брезгливо скинул особиста в межлестничное пространство, и группа молча продолжила свой путь.

Глава 14. До основания, а затем…

Структура Гигахруща занимает особое место в сознании исследователей Самосбора. С одной стороны, она проста и однотипна. Тридцать ячеек-коробок на этаж, с прямым коридором по самому центру. В зависимости от нужд этажи могут перекраивать, но базовая структура остается видна даже невооруженным взглядом. Скупое однообразие и непрерывность конструкций наводит на мысль о некоем искусственном разуме. Только бездушная машинная логика могла породить столь скучный и депрессивный дизайн жилого пространства.