Самосбор. Бетонное сердце

– И тем не менее, я считаю, что он этого не заслуживает.

– А вы с годами становитесь сентиментальным, мой друг. В нашей профессии – это вредное качество. Так и быть, обеспечьте ему комфортабельную камеру в испытательной зоне родного института.

– Так и сделаю.

– Лучше скажите, как вам директорское кресло? Надеюсь, вас не беспокоит аллергия на натуральную кожу?

– Нет, все в порядке.

– Красноречивы, как и всегда. Ладно, не сильно привыкайте к нему, скоро вас ждет очередное повышение. Думаю, что Политбюро не заставит себя долго ждать.

– И все же – я не понимаю. Откуда вы могли знать, что он устранит Виссариона? Вадим мог и не расколоться.

– Мог, но это зависело не от него. Вы когда-нибудь прислушивались к тишине? Слушайте, – усач замер. – Слышите этот ритм? Это не воздух в трубе. Это бьется сердце Гигахруща. Оно там, глубоко в центре. Если долго прислушиваться, можно различить его шепот. Сам Гигахрущ ведет нас. Он видит все, знает все и может почти все. Но, что самое главное, он хочет помочь нам.

– И зачем? – спросил он усача с легкой долей скепсиса.

– Чтобы мы помогли ему. Текущее состояние Гигахрущевки не позволяет ему полноценно существовать. Самосбор – это лишь временная мера. Необходимы более радикальные меры.

– Перестройка.

– Именно, дорогой друг, нам нужна Перестройка.

– Последствия могут быть катастрофические. Партия ни за что не пойдет на это.

– О, не переживайте. Их никто спрашивать не… – усач остановился на полуслове и, пошмыгав носом, уловил кислый запах. – Вы чувствуете? – человек в плаще кивнул и забегал глазами по комнате. – Похоже на уксус.

Сквозь стены и пол прошла ощутимая волна вибрации, а из вентиляции повалил густой желтый туман. Уже через секунду дышать было невыносимо, легкие жгло, словно кипятком. Мужчины двинулись к шлюзу, дернули гермозатвором, но дверь не открылась.

– Нет, ты не можешь! – задыхаясь, хрипел усач. – У нас был уговор! Я все сделал, так как ты говорил!

Кожа медленно плавилась, словно воск, обнажая мышцы, сухожилия и другие мягкие ткани. Глаза выкатились из орбит, оторвались от нерва и лопнули. Оглушительные горловые вопли страданий продолжались до тех пор, пока парочка полностью не растаяла, оставив после себя две серые лужи ядовитой слизи.

Болезненно тощая фигура в рваном противогазе повернула вентиль газовой трубы в зарытое положение и побрела куда-то вглубь темного коридора. Резкие сбивчивые шаги сопровождались тяжелыми вздохами. Сгорбившись, словно шахматный конь, он с неподдельным интересом вглядывался в пыльный узор побитого линолеума, загибая кривые пальцы на каждой трещинке. Когда пальцев стало не хватать, он с досадой промычал и бросил это странное занятие.

С горем пополам доковыляв до лифта, человек замер, как вкопанный, устремив немигающий взгляд на закрытые двери. Кнопка вызова окрасилась тусклым оранжевым цветом, и челюсти горбуна задрожали, наполнив воздух серией пестрых щелчков. Он был в предвкушении. Ему хотелось метаться по комнате, лишь бы унять томительно жгучее ожидание, но тело не подчинялось своему хозяину.

Тем временем кабина продолжала свое движение. Двое широких, тяжело бронированных ликвидаторов молча конвоировали Юру. По документам пленника квалифицировали как биоматериал, так что обмундирование было соответствующее. Ученый лежал в плотном ростовом гермомешке, скованный по рукам и ногам. Сетчатое фильтр-отверстие едва пропускало свежий воздух, заставляя пленника экономить каждый вдох. Спроси его: «На что ты надеялся, когда пришел в кабинет Виссариона Ивановича, а уж тем более – когда нажал на курок?», и получишь четкий ответ – «Милосердная справедливость».

Мир Гигахруща нестабилен и в тоже время однообразен. Такая вам статичная динамика. Ты пашешь сотни смен на работе, получаешь повышение, наградные листы, а однажды утром просыпаешься и блюешь черной слизью в своей же постели. Или выходишь из ячейки, чтобы вынести мусор, а из мусоропровода вылезает нечто и уносит тебя в пустоту. Даже обычный поход за получкой на соседний этаж может закончится бесконечным блужданием в лабиринте. Тебе никто не даст никаких гарантий, что следующие пять минут для тебя вообще наступят. В этом мире все должны быть заодно. Коммунизм учит держаться друг за друга, помогать и сражаться. Выступать единым фронтом против Самосбора.

За время, проведенное внизу, Юра увидел то, как это работает. Отряд не бросил его, полумертвого, на этаже. Он для них никто. Так, лишняя цифра в рапорте, но тем не менее они потратили свое время и силы, чтобы дотащить его. Если бы все думали не только о себе…