Самосожжение

И пока Гей мысленно выговаривал себе все это, как бы речь свою оттачивая, по серому экрану над его макушкой, которая, кстати заметить, и форму обрела, быстро промчались все эти слова, которые я записал сейчас в предыдущем абзаце, уже по рассказу самого Гея.

- Think slowly, please!

Возможно, это сказал Мээн, от огорчения перепутав языки, которыми он владел почти так же плохо, как и русским. Во всяком случае, лицо его уже появилось на экране, и он произнес ровным, бесстрастным голосом:

- Надо проработать этот вопрос...

- Демагогия! - Гей сразу на крик сорвался. - Формализм! Бюрократия!..

- Ну и так далее, - сказал Мээн как ни в чем не бывало.

И Гей тотчас остыл. И молвил вполголоса:

- Во всяком случае, этих двоих в свою антивоенную книгу я и не думал брать...

Мээн удивился вполне искренне:

- Ты же сам говорил мне, что возьмешь, подобно творцу, каждой твари по паре! Да мне сдается, что уже и брал... - намекнул он.

- Вообще-то брал... - сознался Гей со вздохом. - Но брал как бы условно, издалека, без вывоза сюда, за границу. Здесь и своих тварей полно.

- А с чего ты взял, что эти двое вывезены сюда от нас?

- Это Шурик и Феникс, - мрачно сказал Гей. - Как облупленных я их знаю! Мне их маски в нашем клубе надоели! Тут я их еще не видел...

- Я проверял перед посадкой. Кого попало я бы не посадил.

- А. не могли они подсесть по дороге? - перебил его Гей.

- Да что ты! Шпарим как очумелые без остановок! Ты же видишь, что наш автобан огорожен проволокой. Непреодолимая зона. Ни к нам, ни от нас!

Гей будто не поверил Мээну и глянул вперед, в стороны. И правда, двигались, как по тоннелю.

И тут в телевизоре странный звук возник, словно кто-то грузный поднялся с кресла, отодвинув его в сторону, и тяжело затопал, направляясь как бы к трибуне, а потом и трибуна под ним заскрипела - облокотился, значит. На экране все это время было черным-черно. Как внезапное затмение средь бела дня. А потом появилось изображение руки, поднятой как при голосовании... Может быть, дали себя знать помехи в работе системы? Гей озадаченно посмотрел на Алину. Рука на экране, похоже, призывала голосовать... Но за что?! Или против чего, кого?!

Мээн осторожно заговорил, однако на экране почему-то не появлялся:

- Товарищи... Вы хотите выступить?

На экране осталось при этом изображение поднятой руки, и Гею вдруг показалось, что он знает эту вялую большую ладонь.

- Привет вам! Я, товарищи, по поручению... Поэтому я без всякой записки...

Казалось, что голос исходит прямо из Руки.

Знакомый голос!

- Пожалуйста, пожалуйста! - залебезил Мээн, так и не появившись на экране.

- Я должен высказать вам, товарищи, гигантскую мысль... Мы не должны, товарищи, проходить мимо высказывания этого социолога, Гея этого самого, который выдает себя за ученого! Я имею в виду его высказывания относительно тварей... это же библейские высказывания, а значит, не наши! И вообще все, что он говорит и делает...

- Это диалектика жизни! - перебил его Гей. - То есть действие жизни!.. Исправьте систему! - загорячился Гей, обращаясь непонятно к кому. - Разве никто не видит и не слышит, что телекинез этот самый барахлит?!

И тут голос, исходивший из Руки, жестко возразил:

- Никаких нарушений нет! Система работает отлично! Сони-сони. Я и сам хочу установить такую же на своем Комбинате...

Гей растерянно глянул на Алину и заметил наконец, что пальцами правой руки она манипулирует кнопками на каком-то приборе, стоявшем возле рычага ручного тормоза. Он уже знал, что руль машины она почти всегда держала только левой рукой. Значит, это все подстроила Алина. Запись на видеокассете...

- Ты?! - воскликнул он.

Она только улыбнулась, глядя на дорогу перед машиной.

Это восклицание Гея, похоже, больше никто не слышал. А на экране по-прежнему было изображение Руки.

- У вас все? - вежливо спросил Мээн, обращаясь, как видно, к Руке.

- Да, у меня все.

- Спасибо! - с чувством сказал Мээн. - Спасибо вам, Борис Николаевич, за глубоко содержательное и глубоко научное выступление!..

Алина не выдержала - нажала кнопку, изображение Руки тотчас пропало.

- Слушай, Тихомиров... - сказал Мээн не своим голосом, и на экране возникло изображение его лица, донельзя растерянного. - Что это было?

- Летающая тарелка... - Гей улыбнулся.

- Да, но я лично проверял перед посадкой! - Мээн был в смятении.

- А может быть, - Гей хитро смотрел на экран, - и этот Борис Николаевич, как вы только что назвали Руку, тоже попал сюда не от нас? Например, из Гонконга.

- Не нашего ума дело... - деликатно сказал Мээн. - Ты лучше вот о чем подумай... - Мээн усмехнулся. - У меня для тебя новость. Твоя благоверная в Татры направляется.

- Алина?!

- Да, но не из тех Алин, которые в Старом Смоковце были. Настоящая. То есть твоя жена.

- This is impossible! - выпалил Гей в испуге.

- Увы, сэр, это вполне возможно, - как бы горестно вздохнул Мээн.