Самосожжение

- Хм... Итак, - пожал он плечами, - не пить же нам из Дуная!

- А почему бы и нет? - спросила она с улыбкой, спросила только для того, чтобы показать, что их общение на этом не прекращается.

- Вы серьезно?!

- Конечно! - Теперь она уже видела, что он и сам не воспринимает ее отказ как знак конца этого случайного разговора.

- Что вы! - Он не то удивился, не то восхитился. - Дунай - отравленная река! Купаться запрещено категорически. Как здесь, в Словакии, так и у нас, он кивнул куда-то в сторону Дуная и дальше.

- У вас?.. - переспросила Алина, давая понять, что хотела бы знать поточнее, где же именно.

- Да, в Германии.

Алина опять слегка подалась назад.

- В какой Германии? - спросила она как эхо.

- В ФРГ.

Час от часу не легче.

Мало того, что этот человек был похож на Гея, в такой же одежде, как и на муже, так он еще и не словаком оказался, представителем братского народа из страны социализма, как Алина думала поначалу, а иностранцем, немцем, чего доброго, может, и неонацистом.

Такие дела.

Алина опять огляделась.

- Значит, вы немец? - для чего-то уточнила она.

- Да, из Мюнхена.

- Значит, из Мюнхена...

Она чувствовала, что говорит не то, что можно было бы сказать в подобной ситуации, но что именно следовало сказать сейчас, она не знала.

Однако странно, подумала Алина, ведь он так и не сказал, что является немцем, на вопрос он ответил как бы уклончиво.

Из Мюнхена...

Мало ли кто живет в Мюнхене!

- А русский? - вдруг быстро спросила она. - Откуда вы так хорошо знаете русский? Вы были у нас в плену?

- Ну что вы! - Он улыбнулся. - Во время войны я был совсем еще маленьким ребенком.

- Тогда, может быть, вы эмигрант? Второе, третье поколение, а?

- Да нет же!

- Тогда, может быть... - Алина сжалась. - Диссидент?

Он перестал улыбаться.

- Это что такое... дис-си-дент? - произнес он по слогам.

Она удивилась:

- Как... вы не знаете, что такое диссидент? А мне казалось, что у вас, на Западе, только и говорят о диссидентах. Как заводите разговор о Советском Союзе, так сразу: "Диссиденты!.. Диссиденты!.."

- Я такой разговор не завожу... - Он попробовал улыбнуться, однако лицо его снова стало серьезным, даже озабоченным. - Да, но что это такое диссидент?

Алина смотрела на него с недоверием.

Может быть, это и есть начало провокации?

Ее как бы исподволь втягивают в дискуссию...

- Диссидент - это инакомыслящий.

- А! Так, да? - Он даже просиял. Загадка была простой. - А что такое инакомыслящий - это я хорошо знаю.

- Откуда? - Алина была настороже.

- Я изучал русский язык в Советском Союзе.

- Вот как?!

- Да. В пятидесятые годы. Я учился в Московском университете. Имени Ломоносова. Там было много иностранцев. Особенно много было китайцев. Они ходили в синей униформе, такой же, как у Мао Цзэдуна... Но были также из капиталистических стран. Не так много, наверно. Тогда в Москве был только один университет. А теперь, я знаю, еще есть имени Патриса Лумумбы, - он говорил отрывисто, быстро, торопясь убедить ее в том, что говорит правду. - Но тогда был один. А здания - два. На Моховой и на Ленинских горах. Я учился на Моховой. В старом здании. Тогда еще не было нового корпуса филологического факультета на Ленинских горах. Позже я видел его. Стиль модерн. - Он пожал плечами, как бы прося извинить его. - Не гармонирует с основным комплексом университета...

- Вот как... - произнесла она неопределенно.

- Но тогда, в пятидесятые годы, никаких диссидентов - я правильно говорю это слово? - у вас не было.

- Да, кажется... - Алина смущенно улыбнулась. - Тогда я была маленькой девочкой...

- О, понимаю!

Алина сухо покашляла, похлопав себя по горлу пальцами.

Он оживился.

- Так, - он посмотрел на часы, - напиться можно лишь в двух местах... Он отметил про себя, что волнуется. - Во-первых, в вашем номере в отеле... - Он посмотрел на верхний этаж, посмотрел так, как если бы это был небоскреб и туда, на последний этаж, предстояло идти по лестнице, и тут уж невольно улыбнулась Алина, проследив за его взглядом движением головы. - И, во-вторых, в моем номере в этом же отеле... - Он просветлел и сделал выражение лица если не самого гостеприимного, то одного из самых гостеприимных хозяев, готового принять любого гостя и когда угодно. - Но ведь ко мне в номер вы тоже не пойдете! К ужасному капиталисту, западному буржуа...

Алина рассмеялась:

- Ну что вы! Я не такая ханжа, как вам показалось. Идем к вам.

- В самом деле?! - Он ей не поверил.

- Ну вот... А теперь вы удивляетесь... Что же здесь такого странного?

Он молчал. Он как будто вспоминал нечто подобное, что уже было в его жизни. А может, в жизни его жены. Хотя разве жизнь жены и жизнь мужа, если только это и в самом деле муж и жена, не взаимосвязаны?

Алину задело его молчание.

- Кажется, это вы испугались пригласить в свой номер ужасную коммунистку из Советского Союза...

Он встрепенулся:

- Вы коммунистка?

Она внимательно смотрела на него.