Самосожжение

- Вы не поняли меня! - Он почувствовал, что опять волнуется, но это было уже другое волнение. - Я ведь и сам коммунист... - Он вдруг понизил голос. Честное слово! Правда! - произнес он горячо, боясь, что она, чего доброго, примет его за провокатора. - Член Германской коммунистической партии с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года...

- Как странно все это... - сказала она и снова посмотрела по сторонам, будто пытаясь найти подтверждение своим словам. - Вот уж никогда бы не подумала! Впервые в жизни приехала за границу, вообще впервые познакомилась с иностранцами - и надо же! - он оказался коммунистом...

- Вы огорчены? - пошутил он.

- Ну что вы!

- Тогда идем?

- Да.

Они уже не уточняли, куда именно и зачем.

Адам долго молчал, и тогда Евочка повторила свой вопрос:

- Я говорю, а разве сама Ева считает иначе?

- Сама Ева...

В руках Адама появляются странички с набросками новой главы к диссертации, над которой он работал, когда Евочка пришла к нему в кабинет, чтобы совратить его.

- Признаться, и сам я уже не знаю, как считает моя жена... То есть я знаю, конечно, как она считает, но она считает, что я не знаю, как она считает...

- Добавь, пожалуйста, еще два-три глагола, - улыбнулась Евочка.

- Да, конечно. Хотя в своей диссертации я употребил, кажется, все глаголы, но воз и ныне там... Теперь, по правде сказать, я до такой степени устал от бесконечных размышлений на эту тему, что стараюсь вообще не писать про современных Адама и Еву, не столько про Адама, сколько про Еву. Тема как бы даже запретная с некоторых пор, будто райское яблочко... хотя, признаться, тема эта мучает меня, будто свет клипом на ней сошелся.

- Да так оно и есть, - сказала Евочка, она вообще-то была не дура, - свет клипом сошелся на этой теме. Ты думаешь, что главное - это антивоенная тема?

- А тут и думать нечего.

- Правильно. Но тема Адама и Евы является основой. темы войны и мира.

- Внутривидовой борьбы, ты хочешь сказать?

- Нет, войны и мира. Я знаю, что такое внутривидовая борьба...

Адам долго молчал, и Евочка не мешала ему.

Она глядела на него ласково, успокаивающе, а он сосредоточенно молчал.

Потом он задумчиво произнес:

- Иногда и мне кажется, что всякая диссертация, коль скоро она не посвящена предотвращению войны, созданию лучшего общества и так далее, бессмысленна, праздна, безответственна, скучна, не заслуживает того, чтобы ее писали и читали, она вообще неуместна... Это сказал не я, к сожалению, но мог бы сказать и я, как, впрочем, и кто-то другой, мы словно ждали все время, что это скажут за нас, и это было сказано, однако не от нашего имени... Сейчас не время для историй чьего-то Я. И все-таки человеческая жизнь вершится или глумится над каждым отдельным Я, больше нигде...

Это был блистательный монолог Адама!

- Это правда, - откликнулась вдруг Алина.

- При таком точном цитировании, - буркнул Гей, - необходимо указывать первоисточник... Макс Фриш. "Назову себя Гантенбайн". Копирайт.

- Это правда, - повторила Алина, - человеческая жизнь вершится или глумится над каждым отдельным Я, больше нигде.

- В условиях современной цивилизации, особенно западной, все это воспринимается уже как нечто естественное.

- Что именно?

Гей усмехнулся:

- А кто кого погладит, по какому месту и как на это смотрит законный Адам или законная Ева... - Ему не хотелось втягиваться в бесплодную дискуссию на основе высказывания Макса Фриша.

Она поняла не сразу, а может, вообще не поняла.

- Я не об этом... Но как вы сказали? Законный Адам и законная Ева?

- Да, именно так это называется.

- Называется кем, где? Я в первый раз слышу...

- Но ведь вы только что вспоминали, что и сами венчались в церкви, как раз в этой самой, - Гей кивнул в сторону окна.

- Да, венчалась.

- И говорили, что ваш Адам - только ваш, ничей больше?

- Да...

- И говорили, что принадлежите лишь своему Адаму?

- Да, я говорила ему...

- А себе?

Она замялась как будто.

- Признаться, вот об этом я, пожалуй, не думала...

- Значит, вы просто жили? - спросил Гей, стараясь не делать ударения ни на одном из двух последних слов.

- Как, как вы сказали? - Она была, казалось, близка к смятению.

- Я имел в виду, что надо просто жить, - произнес он вроде как бесцветно.

Вот теперь она не знала, куда деваться от его взгляда.

- Да, я говорила так однажды... Но я вкладывала в эти слова совсем не тот смысл.

- Не тот - это какой же?

- Какой вкладываете вы.

Гей опять усмехнулся:

- Да нет, я ничего такого не вкладываю. Я просто смотрю фильм про Адама и Еву. И герои говорят мне, что надо ПРОСТО ЖИТЬ. ПРОСТО ЖИТЬ НАДО. ЖИТЬ НАДО ПРОСТО. С кем угодно, когда угодно, сколько угодно...

Алина вдруг метнулась к нему и вмазала пощечину.

Это был мощный импульс реакции воссоздания.

Не запланированный, как видно, Вселенской Канцелярией Миграции Душ, или как там это называется, - может быть, просто Вселенским Химуправлением Главка Минхимпрома.

Впрочем, ведомство могло быть совсем другое.