Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

Первые случаи массовых самосожжений, происшедших в конце XVII в., застали врасплох не только многих старообрядцев, но и власти. Растерянность проявилась в том, что никто не знал, какими жестокими карами или ласковыми уговорами можно остановить людей, убежденных в появлении Антихриста, наступлении последних времен и намеревающихся в самое ближайшее время предать себя столь ужасной смерти. Репрессивные меры начали применяться далеко не сразу после первых «гарей». В некоторых старообрядческих полемических произведениях сохранились гротескные свидетельства о том, как провоцировались гонения. Помышляющие прибегнуть к самосожжению старообрядцы спрашивали у своих наставников: «А где же гонители?». И старцам ничего не оставалось, как своими отчаянными действиями привлекать беспощадных мучителей под стены построенного для «гари» дома. Вполне вероятно, что эти действия имели глубокие психологические причины. Подсознательно старообрядцы стремились не к смерти, а (инстинктивно) к спасению своей жизни, и карательный отряд, при всей жестокости принимаемых им мер, расценивался как последняя возможность избежать лютой смерти.

Но для старообрядческого наставника решение проблемы представлялось необычайно простым и совершенно не препятствовало осуществлению его замысла. В изложении Евфросина типичный ответ старца выглядел следующим образом: «В церковь аз иду, последуйте мне». Зайдя в церковь, старообрядческий наставник намеревался совершить святотатство: «у попа чашу похитив, причастие пролью». Далее он переходил к серьезному политическому преступлению: «царя и патриарха и всю ересь прокляну». И теперь ответные репрессивные меры властей не заставят себя ждать. Они связаны с поступками старообрядческого наставника, вступившего в рукопашный бой со священником: «поп за меня, а вы за попа; связав отступника, под церковь бросим; отпишут от нас к началу, и пришлют к нам посылку (карательный отряд. – М.П.) – вот вам и гонение»[418]. Иногда в старообрядческих сочинениях содержатся указания о том, что наставники самосожигателей распространяли ложные слухи о приближении солдат, чтобы подтолкнуть напуганных людей к последнему роковому шагу. Как пишет Евфросин, коварный «губитель братский» Иван Кондратьев сообщил своим сподвижникам: «Лютая беда и бесконечная нас постиже: два полковника с полками, с копии и з бердышами [идут] мучить нас и к антихристу приводить!». В ответ раздался всеобщий крик: «беги, беги в поломя, зажигайся, не медли!». Но на самом деле никакой угрозы нет: «А и бес ли гоняет? Полковников не бе и полки не явлены»[419]. Евфросин считал такой способ организации самосожжений типичным: «Все-то вы таковы, самосожжения столпы: чем бы ни устрашить, толко бы в огонь поспешить!»[420]. Эта важная мысль повторена в произведении Евфросина: «Так то везде те саможженцы горят: любо учители солгут, любо сами на себе беду возволокут»[421]. Архивные документы свидетельствуют об обратном: старообрядцы не спешили с совершением смертельного ритуала, дожидаясь своих нерасторопных гонителей и намереваясь прежде обличить их. Для самосожигателей «преследования и служили главным доказательством наступления кончины мира»[422]. Затем, после появления солдат, наступал черед избавления от власти антихриста – «огненной смерти».