Самостоятельные люди

Дверь скрипнула, и в неё просунулись две рыжие головы. Одна, стриженая, — повыше, а другая, лохматая, — пониже. На Егора с интересом уставились четыре глаза, одинаково чёрных и узких, как зрелые семечки подсолнуха.

— Вы кто такие? — спросил Егор.

Глаза испуганно замигали, и дверь захлопнулась, но тут же распахнулась, и в класс ввалились девчонка и мальчишка, очень похожие друг на друга.

Девчонка споткнулась и упала, а мальчишка — на неё.

От шума проснулась Юлька, захлопала в ладоши и закричала:

— Куча мала! Куча мала!

— Кто вы? — повторил вопрос Егор. — Вьетнамцы?

— Мы не вьетнамцы, мы семёновцы.

— А кто такие семёновцы? — спросила Юлька.

— Семёновцы — это кто живёт у нас, в Семёновском.

— Что-то я не знаю такого города, — призналась Юлька.

— Тю-ю, ты что, с луны свалилась? — удивился мальчишка. — Нас, почитай, весь Советский Союз знает. Наш председатель колхоза даже по радио на весь мир выступал! Мы вас, москвичей, молочком поим и овощами кормим! И ваши пионеры у нас каждое лето гостят. Вот и сейчас приехали картошку копать.

Приуныл Егор: так вот куда они попали — в подмосковный колхоз!

— А как вас зовут? — спросила Юлька.

— Обоих — Подсолнушки, а по отдельности — Колюня и Олюня, — ответила лохматая девочка.

— Подсолнушки — это фамилия?

— Нет, фамилия у нас — Борисовы.

— Что-то уж больно много у вас названий, — наморщила лоб Юлька, — все сразу и не упомнишь!

Колюня и Олюня пожали плечами, но было видно, что им нравятся все их имена-названия, и они ими очень гордятся. Колюня даже засопел от важности.

Это Егору не понравилось, и он решил показать, что и они с Юлькой не лыком шиты.

— А у нас отец — сталевар!

На Колюню это не произвело никакого впечатления.

— А у нас — комбайнер! Комбайн всё умеет! — И Колюня пропел: «Комбайн косит и молотит…» Знаешь такую песню?

Егор эту песню знал, но ему стало не легче, даже показалось, что Колюня чем-то обидел отца.

— Из стали все на свете варят, и твой комбайн тоже! — крикнул он.

— Подумаешь, варят! Вот Олюня тоже умеет варить!

Такого оскорбления Егор уже не мог вынести. Он подскочил к Колюне и надавал ему хороших тумаков. Но и Колюня был не из пугливых. Он так боднул Егора в живот, что тот охнул и заорал благим матом. От испуга Юлька и Олюня тоже заревели. На крик прибежала бабушка, такая старенькая, что лицо её казалось сотканным из морщинок.

— Колюня, Олюня! — набросилась она на внуков. — Да как вам не совестно? Ах вы, гуси лапчатые, пустопорожние головы, петушиные гребешки, кто же так гостей привечает?

Никогда ещё Егор и Юлька не слышали таких интересных ругательств. Колюня голову опустил, устыдился. Узнала бабушка, из-за чего драка, и опять начала интересно ругаться. На этот раз попало и Егору с Юлькой:

— Ах вы, поросячьи хвосты, нашли из-за чего спорить! Все должности — важные! Вот я — сторожиха, за порядком в школе слежу. А дочь — доярка; без молочка не проживёшь.

— А без одежды, которую моя мама шьёт, тоже не проживёшь, — сказала Юлька.

— Вот и выходит, что зряшный у вас был спор. Пойдёмте-ка, я вас молочком напою.

Бабушка повела ребят в учительскую и дала каждому по кружке молока и по куску пшеничного хлеба с мёдом.

Юлька ела и облизывалась — такого вкусного молока ей ещё не приходилось нить. А бабушка всё подливала в кружку да приговаривала:

— Кушайте на здоровье. Молочко парное, только что от коровки. Сразу сил прибавится, будете мне по хозяйству помогать. Ты, Егор, умеешь хозяйствовать?

— Ещё бы, на мне дома всё хозяйство держится! — с важностью ответил Егор.

— А ты, Юля?

— А я посуду мою, пол подметаю и до пяти считаю.

— Вот и дело, — сказала бабушка. — Егор с Колюней гвозди приколотят, я с Олюней — грядки выполю, а ты цыплят постережёшь, которых мне колхоз подарил. Считай свои пальцы — по пять на каждой руке; сколько пальцев, столько и цыплят.

Отправился Егор гвозди приколачивать для занавесок. Ведь скоро учебный год начнётся!

Колюня легко вгонял молотком гвоздь в стену, оставалась только шляпка на короткой ножке — как раз столько, сколько надо, чтоб верёвочку для занавески привязать. А у Егора дело не ладилось: то гвоздь в крючок согнётся, то уйдёт в стену по самую шляпку, то молоток вместо гвоздя больно по пальцу ударит. Но Егор не оставлял дела, пока не вбил в стену два гвоздя по всем правилам. Даже Колюня его похвалил. Хотел Егор вбить третий, как вдруг с улицы донёсся дикий рёв. Егор сразу узнал голос сестры и бросился на выручку.

Из огорода прибежали бабушка с Олюней. Все четверо обступили Юльку, стали её успокаивать. А Юлька плачет-заливается! Может, цыплёнок пропал? Посчитали — ровно десять. Клюют себе пшенную кашу, не обращают на Юльку никакого внимания. Наконец Юлька сквозь плач выдавила:

— Цыплята никак не считаются! У меня на руках пальцев больше, чем полагается!

Посчитали Юлькины пальцы — нет, всё в порядке, ровно десять. Один к одному!

А Юлька не верит.

— Тогда сама посчитай! — говорит ей бабушка.

Стала Юлька считать:

— Раз, два, три… пять… Раз, два, три… пять…

Вот в чем дело: цифру «четыре» забыла!

Пока во всём разобрались, пока работу закончили, солнце высоко поднялось.