Самостоятельные люди

Юлька заснула на руках у Марьи Иванны, а Егор с Подсолнушками ещё долго сидели и подбрасывали в пламя ветки. Костёр, как добрый волшебник, преобразил всё вокруг: разрумянил ребятам щёки, засветил огоньки в глазах, развеселил даже самых застенчивых. Галка, у которой оказался красивый и звонкий голос, на бис исполняла песни. Кроликов читал басни и очень смешно и похоже изображал зверей, Помидора лихо отплясывала, а Костя читал свои стихи. Особенно хорошо он продекламировал про Вьетнам и про то, как он мечтает поехать в эту далёкую страну, чтобы помочь вьетнамским рабочим и крестьянам бороться за свободу. Костю качали и называли поэтом, а он кланялся на все четыре стороны, как артист, и обещал написать про ребят и про то, как они копали картошку.

У Егора сердце заколотилось от радости: наконец-то он нашёл для себя достойного попутчика! Юлька не в счёт: мала, и глаза у неё всегда на мокром месте.

Это будет настоящий товарищ! Серьёзный, не то что Кроликов, у которого только шуточки на уме. Надо потолковать с Костей наедине, чтобы никто не помешал.

Но Костя, как нарочно, всё время был окружён ребятами — пел, танцевал, дурачился и не думал уединяться.

«Хоть бы опять сунул нос в книгу!» — подумал Егор и, чтобы скорее привлечь к себе внимание Кости, стал вертеть в руках его любимую книгу «Приключения Робинзона Крузо».

Но Костя ничего не замечал. Тогда Егор стал подбрасывать книгу, как мяч, — того и гляди, полетит в костёр! Такое трудно было не заметить.

— Ты, пацан, чего хулиганишь? — возмутился Костя. — Положь на место, это необыкновенная книга: про то, как великий путешественник прожил несколько лет на необитаемом острове. Клад, а не книга!

— Тогда я её себе возьму, — сказал Егор и побежал к лесу, а для большей уверенности ещё и длинный нос Косте показал.

Дальше всё шло как по маслу: Костя разъярился и погнался за Егором. Егор был вёрткий, и Косте удалось нагнать его уже на самой опушке бора. Сгоряча он не стал слушать объяснений и накостылял как следует. Но Егор всё стерпел — чего не снесёшь ради поставленной цели?

Костя, в общем-то, был парень добрый. Поняв, в чём дело, он даже извинился, но на Егоркино предложение бежать на войну вместе согласился не сразу:

— Дело не простое, обмозговать надо.

— Давай обмозгуем, — согласился Егор.

— Ты географию проходил?

— Нет, но учительница говорила, что в третьем уже расскажет нам про, холодные и про жаркие страны.

— Пойдём в школу, там потолкуем.

Костёр позади заманчиво подмигивал, звал к себе. Костя облизнулся даже, когда посмотрел в его сторону, — не то вкусную картошку вспомнил, не то весёлые песни и пляски. Но Егорка топтался рядом с таким нетерпением и столько в его глазах было веры в его, Костин, мужской авторитет, что он махнул рукой и зашагал в темноту.

Пришли они в школу, в ту комнату, где Егор с Юлькой спали. Костя зажёг свет, подвёл Егора к карте.

— Вот это весь мир, все страны, только в сильно уменьшенном виде. А эта звёздочка — наша Москва.

— А где же Семёновское?

— Семёновское на карте даже не обозначено. Оно под самым боком у Москвы, при городе, поэтому и колхоз называется — пригородный.

— Недалеко же мы с Юлькой уехали! — приуныл Егор.

— Недалеко, — подтвердил Костя. — А вот теперь смотри, где Вьетнам.

Длинный нос Кости, нацеленный вверх на Москву, как указка, спустился в самый низ карты. Чтобы разглядеть Вьетнам, пришлось сесть на корточки.

— Вот сколько стран нужно проехать, сколько морей переплыть, чтобы во Вьетнам попасть. Пешком и за год не дойдёшь. А если бы и дошли, что толку?

— Как что? — возмутился Егор. — Прогнали бы проклятых буржуинов из Вьетнама, и дело с концом.

— А они в другом месте начнут войну, как тогда?

— И оттуда прогоним!

— Чем? Палкой? — усмехнулся Костя.

— Танками, самолётами, пушками…

— А управлять ими умеешь?

Нахмурился Егор, опустил голову, как упрямый бычок.

— А ты меня научи, а не смейся!

Нагнулся Костя к самому уху Егора и шепнул, хотя в комнате никого не было:

— В том-то и дело, что я тоже не умею. Это, брат, дело нешуточное, долго надо учиться.

Тут дверь распахнулась — Марья Иванна спящую Юльку на руках принесла. Уложила её в постель, свет потушила и Егору велела ложиться.

— Ладно, утро вечера мудренее, — сказал Костя на прощанье. — Завтра в Мавзолей Ленина поедем. У меня на Красной площади всегда верные мысли приходят в голову. Про Вьетнам я тоже там сочинил. Там мы с тобой всё ещё раз и обмозгуем. Идёт?

Может, и правда, утро вечера мудренее? Прилёг Егор рядом с сестрой, и сразу отлетели от него все заботы. Через несколько минут заглянула Марья Иванна в комнату, а Егор уже посапывает — вот как за день уморился! Так уморился, что утром она с превеликим трудом его растолкала:

— Вставай, вставай, тебя мама по телефону вызывает!

Сон сразу слетел с Егора.

— Мама? А как она узнала, что мы здесь?

— Мама всё узнаёт, — улыбнулась Марья Иванна. — На то она и мама! Беги в учительскую — трубка на столе лежит, а я Юлю разбужу, пусть и она поговорит.

Бросился Егор со всех ног в учительскую, схватил трубку, и вдруг такая робость на него напала — ни слова не может вымолвить.