Самоубийство исключается

— Отброшу незначительные детали, такие, как, например: он служит клерком в крупной фирме в Сити, к сожалению, она не могла точно назвать его профессию, но кажется, фирма занимается торгами на бирже. Он один-единственный на свете, за исключением престарелой матери, которая живет в Глазго и которую он навещает каждое Рождество. Очень спокойный и тихий, даже застенчивый, никаких подружек, и регулярно платит за квартиру. (Это, конечно, самое в нем приятное. При этом у нее проступило многозначительное выражение на лице — мол, ты поступай точно так же.) Единственное, что ее в нем огорчает, — он почти никогда не уходит по вечерам, а сидит взаперти и все время пишет, пишет, пишет. И вот вам ключ к знаменитой таинственности Дэвитта. Он просто гениальный автор. Занимается ли он сочинением эпических поэм, пьес или мыльных опер, она, понятно, не знает. Лично я думаю, что человек наверняка должен быть гением, если он находит о чем писать, сидя в передней комнате на Гаук-стрит и не высовывая носа наружу, чтобы посмотреть, что там творится за окном. Но это между прочим. Конечно, его гений еще не признан... еще не полностью признан, я бы сказал, потому что месяца два назад он достиг некоторого успеха. Он выиграл приз. Естественно, я сразу подумал о футбольной лиге, но все оказалось не настолько банально. Это был приз, предложенный каким-то литературным журналом, — целая куча денег, как она сказала. Думаю, десять—двадцать фунтов. «И как вы думаете, — спросила она, — что он с ними сделал?» Я-то мог ей сказать, но предпочел предоставить рассказать об этом ей самой.

— Ты имеешь в виду, что он потратил деньги на то, чтобы остановиться в «Пендлбери»? — спросила Анна.

— Ни больше ни меньше! Ну, нужно быть таким идиотом? Единственная выгода, которую он пока заработал своей писаниной, — это возможность забраться куда-нибудь подальше в тихое место и написать еще больше. К этому времени у него набежало около недели отпуска, и он не мог придумать ничего лучше. Ужасно трогательно, ей-богу. Мне показалось, что он мог сэкономить свои деньги и вполне остаться творить на Гаук-стрит, если бы не очаровательные окрестности, если бы не дорога — излюбленное место движения для громадных грузовиков, которые носятся с ревом взад и вперед с железнодорожной станции; словом, я понял, что она имела в виду, когда сказала, что он захотел уехать куда-нибудь, где потише. Так что он провел в гостинице все время вплоть до последней минуты последнего дня своего отпуска и вернулся назад, как я не сомневался, таким же бледным и уставшим, каким уезжал.

— А почему он распорядился, чтобы ему постоянно приносили еду в комнату? — спросила Анна.

— По той же причине. Он не хотел, чтобы его тревожили во время сочинительства или размышлений. Примерно такого же образа жизни он придерживается и дома. Время от времени миссис Хозяйке — я так и не узнал ее имени — приходится буквально за воротник тащить его на ужин, потому что он так увлекается своей работой, что вы не можете себе представить! Думаю, то, что ему приносили еду в комнату — даже такую еду, какую подают в «Пендлбери»! — три раза в день, представлялось ему верхом комфорта и блаженства. Бедняга! Не думаю, чтобы он слышал о награде за усердие, но он совершенно точно может рассчитывать на такой приз.

Закончив свой рассказ, Стефан через некоторое время добавил:

— Ну, с этим покончено. Я отряхнул прах Гаук-стрит со своих подошв, как только смог, поскольку получил все, что мне было нужно. Я сказал хозяйке, что дам ей знать насчет той комнаты. Однако ей придется долго ждать, прежде чем она снова увидит меня в своем квартале!

Наступило короткое молчание, после чего Мартин сказал:

— Ты, случайно, не запомнил название фирмы, где он работает?

— Нет. Я подумал, что это не важно.

— Я только спросил. Допустим, окажется, что Вэннинг был брокером...

— Ну... — Стефан пожал плечами, показывая, что он уже об этом думал.

— Он там не работает, — вставила Анна. — Но даже если это так, то он живет не в Лондоне и не в пригороде.

— В Брайтоне живет множество биржевых маклеров, — сказал Мартин.

— Дорогой мой Мартин, — с отчаянием вскричал Стефан, — если ты хочешь следовать этой смешной идее, почему бы тебе не добыть список всех членов биржи и выяснить это самому?

— Ты совершенно прав, Стив. Я об этом не подумал. Глупо с моей стороны. Прими мои извинения и все такое.

— А теперь, — обратился Стефан к сестре, — кто такой Вэннинг? Надеюсь, справочник оказался полезным.

— Все зависит от того, что ты называешь полезным, — сказала Анна. — Вот что я в нем нашла.

И с этими словами Анна достала небольшой лист бумаги и передала брату. Стефан прочел:

«Вэннинг, Альфред энд К^о, Лтд., Фрут-Мрчтс, Ковт.-Гдн. У.С.2.

Вэннинг, Альфред Е., Осокоси, Уэтлинг-Уэй, Штртм.

Вэннинг Чэс. С., Грнгркр, 42, Виктория-авеню, С.У. 16.

Вэннинг, К.С.Т., Бэрристер-эт-Лоу, 2, Найзи-Приус-роу, Темпл, Е.С.4.

Вэннинг, К.С.Т., 46, Эксетер-Мэнс, С.У.11.

Вэннинг, миссис, 946, Гросвенор-ск., У1.

Вэннинг, Питер, художник, 3, Хогарт Студиоз, Кингфишер-Уолк, С.У.З.