Самоубийство. Подготовка (СИ)

Выносили женщины. Мама, бабушка, тетка и дядькина жена Люда. Пока все остальные сидели за столом: то есть, все мужчины и сестры Люда с Наташей. Выносили из кухни на улицу по одной тарелке, балансируя, пытаясь не разлить по дороге. Я никогда не понимал, почему нельзя вынести на улицу кастрюлю, поставить ее на стол и разлить там, но почему-то делали именно так, такой был ритуал: несли по одной тарелке с супом и ставили перед каждым. Потом же выносили одну большую тарелку с картошкой и другую - с мясом. Суп на первое, картошка с мясом - на второе. Горячее...

- Поездом -

Водка кончилась быстро, возвращаться в купе было рановато, поэтому я купил еще две бутылки пива и сухариков со вкусом красной икры. С этим пивом и сухариками я просидел у окна еще часа два, по большей части из-за сухариков, потому что никогда их раньше не ел, и меня поразило то, что они действительно оказались с привкусом красной икры. Поэтому я два часа сидел у окна, причмокивая и покачивая головой в восхищении от того, куда дошла пищевая наука. Потом же вернулся в купе и завалился спать на верхнюю полку. Заснул не сразу, хоть и был достаточно для того пьян - я вообще в поезде плохо засыпаю, потому что одно дело сидеть в буфете под это колесное туду-туду, мне это нравится, настраивает мысли на хороший лад, и совсем другое - под это спать, раздражает. В поезде я обычно долго ворочаюсь и перекладываю под собой подушку - подушки в поездах ненавижу, они отвратительные, такие же, как в гостиницах, маленькие, ненавижу маленькие подушки. Поэтому я успел заметить своих попутчиков - они меня не удивили, такие же отвратительные, как обычно: баба с ребенком и два студента. Студенты оказались знатоками. В смысле, игроками в игру "Что-Где-Когда" или "Брейн-ринг". Это меня на секунду заинтересовало (все-таки, новый класс попутчиков, как когда-то тот сумасшедший философ, что приставал ко мне пить пиво), потому что раньше я думал, что в эти игры играют только по телевизору. Но со слов этих студентов я понял, что таких клубов очень много по всей стране, и среди них проводятся всякие соревнования, турниры. Вот они и ехали на такой турнир и при этом тренировались - читали по очереди из специальной книжки для знатоков вопросы и на них отвечали. Минут через десять я уже готов был убить этих студентов и желал им сгореть в аду с их дурацкими вопросами. Половина вопросов было про то, что каждая собака знает, а они сидели, думали и подглядывали в ответы, другие же вопросы - это все была такая чушь, которую и знать-то противно и не нужно никому. Ненавижу знатоков. Слава богу, потом я заснул. На пару часиков заснул, потому что через пару часов по пути была узловая станция, и мне там нужно было сойти на перрон покурить (в тамбурах запретили же), а у меня сон как часы - если я что решил сделать среди ночи, то обязательно встану и сделаю.

Это большая узловая станция. Поезд здесь стоит долго, пока к нему цепляют новые вагоны, а по перрону снуют многочисленные торговцы, предлагая тебе вяленых и копченых лещей, пиво, пирожки, вареники, сладости и водочку (так они говорят, когда ты от всего откажешься: "А водочки не хотите"?), пока ты куришь. Я стоял и отказывался. Курил, улыбался и говорил: "Нет. Нет. Нет. Спасибо". Торговцы меня не раздражали в отличие от попутчиков. К торговцам я был благожелателен.

С этой станции я когда-то уезжал от своей девушки. Наверное, можно было бы рассказать об этом побольше, но я ничего не помню - это было очень давно. Только то, что однажды приезжал к ней в гости. Она жила не в этом городишке - здесь только станция большая, а сам город маленький, а в другом, большом городе, но в котором нет большой станции, поэтому я ехал сюда еще и на автобусе. Помню, девушка познакомила меня со своей мамой. Мы сидели за столом, пили и кушали, мама мне улыбалась. Потом девушка проводила меня к автобусу, который шел к станции. У нее на голове были розовые наушники - тогда как раз была такая мода, что девушки носили зимой вместо шапок меховые наушники. Значит, была зима. Больше ничего не помню. Хотя я, быть может, потому и проснулся и вышел сюда покурить, чтобы проститься и с этим местом, хоть меня с ним ничего кроме розовых наушников не связывало.

Попрощавшись с розовыми наушниками, я ушел спать.

Утром попутчики (особенно баба, что ехала с ребенком) смотрели на меня предсказуемо недовольно - я все-таки испортил им ночь (когда я выпью, то страшно по ночам храплю - это у меня от бабушки), поэтому я пошел в туалет умываться в прекрасном настроении. С поездным туалетом тоже попрощался - раньше я их ненавидел, а сейчас чистил зубы даже с какой-то внутренней теплотой, осознавая, какая часть жизни в них прошла, в этих поездных туалетах, в последний раз не без удовольствия вдыхал этот запах зубной пасты, воды, хозяйственного мыла, вперемешку с исконной вонью железного толчка.

Умывшись, приехал.

- Троллейбусом -