Самоубийство сверхдержавы

Соотечественники-американцы причастны к массовым убийствам в Оклахома-Сити, Колумбайне и Тусоне[206] – в последнем погибли шестеро и были ранены тринадцать человек, в том числе конгрессмен Габриэль Гиффордс. Впрочем, неассимилированные иммигранты также ответственны за массовые убийства.

Резня 1993 года на железной дороге Лонг-Айленда, когда погибли шесть человек и девятнадцать были ранены, – дело рук выходца с Ямайки Колина Фергюсона, который ненавидел белых. Резню в Виргинском политехническом институте – тридцать два погибших, двадцать пять раненых – устроил корейский студент. Бойня в иммиграционном центре Бингемтона в 2009 году – расстреляны тринадцать человек – результат усилий Дживерли Вонга, китайца из Вьетнама. Отвечая на вопрос коллеги по работе, нравятся ли ему «Нью-Йорк янкиз», Вонг ответил: «Нет. Мне не нравится эта команда. Я не люблю Америку. Америка отстой»{813}.

Больше мы не единая нация и единый народ. На нашу территорию прибыли десятки миллионов человек, и еще больше на подходе, но они верны странам, оставленным позади, и вере, хранимой в сердцах. Если в нашей «долгой войне» против «исламофашизма» мы – с их точки зрения – будем попирать их родину, веру или родственные узы, они увидят в нас, подобно Хасану, врагов своей идентичности, врагов самого для них дорогого.

Годы назад концепция Америки как плавильного тигля была отвергнута истеблишментом, который сегодня славословит США как самую мультирасовую, многонациональную и мультикультурную страну на планете. Внутри таких обществ зреют семена погибели и актуальна опасность распада.

Влахос пишет:

«Мультиэтнические и мультирелигиозные общества испытывают серьезные проблемы с идентичностью. Чем они больше и сложнее… тем более их культуры уязвимы перед разрывом идентичностей между культурой и субкультурой. Это напряжение может быть творческим и обогащающим. Однако гораздо чаще оно порождает противоречия и соперничество за право на священную, большую персональную идентичность»{814}.

Майор Хасан столкнулся именно с такими противоречиями. Вынужденный выбирать, он выбрал именно большую идентичность. Сегодня те же противоречия, та же конкуренция идентичностей усиливаются, а нация становится все более разнообразной – в расовом, этническом, религиозном, культурном, идеологическом и политическом отношениях.

Почему же тогда мы удивляемся «этническому» шпионажу, тому, что нашу страну проклинают в мечетях на территории США, новостям о том, что сомалийские иммигранты едут домой, чтобы воевать против наших сомалийских союзников, что пакистанские американцы отправляются в тренировочные лагеря «Аль-Каиды», а нелегальные иммигранты шагают в марше под мексиканскими флагами?

Америка Эйзенхауэра была страной со 160 миллионами человек населения, с европейско-христианским ядром и собственной культурой. Мы были нацией. А к 2050 году мы превратимся в «рагу» из 435 миллионов человек всех вероисповеданий, культур и цвета кожи, и что тогда будет нас объединять?

Под натиском репортера Эй-би-си Джорджа Стефанопулоса, пытавшегося узнать, какие мотивы заставили майора Хасана убить и ранить сорок два человека, начальник штаба армии США генерал Бернард Кейси отказался от «досужих домыслов», но озвучил свое личное беспокойство:

«Это ужасное событие стало бы еще большей трагедией, если бы его жертвой оказалось наше многообразие»{815}.

8. Триумф трайбализма

Войны между нациями уступили место войнам внутри наций{816}.

Барак Обама (2009), Нобелевская речь

Этническое… соперничество старо, как грех, и столь же неистребимо{817}.

Сэр Кристофер Мейер, британский дипломат (2008)

Этнические и расовые конфликты, что кажется очевидным, идут на смену конфликтам идеологий, знаменуя нашу эпоху{818}.

Артур Шлезингер (1991)

Национализм не возрождается; он никогда не умирал. То же самое с расизмом. Это наиболее мощные движения в современном мире{819}.

Исайя Берлин (1991)

Передовая статья журнала «Форин афферс» за 2008 год – «Мы и они: несокрушимая сила этнического национализма» Джерри З. Мюллера – утверждала, что постоянное воздействие «центробежных» уз крови и родства поставит под угрозу единство и выживание всех многонациональных наций в двадцать первом веке.