Самоубийство сверхдержавы

С распадом советской империи и окончанием холодной войны СССР утратил основу для существования. А поскольку партия лишилась лояльности народа, лишь инструменты государственной безопасности – армия и КГБ – удерживали СССР в целости. Но эти инструменты пребывали в безволии. Этнонационализм пережил марксистскую идеологию и приступил к разрушению «тюрьмы народов». Нельзя не отметить заслуг Михаила Горбачева, который не стал этому препятствовать. Первыми освободились прибалтийские страны – Литва, Латвия и Эстония. Их примеру последовали Беларусь, Украина, Молдова, Армения, Грузия и Азербайджан. В Центральной Азии появились пять новых стран: Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан.

Тем не менее, это был не конец, а лишь начало. Национальные меньшинства в новых государствах стали требовать места под солнцем, и Кавказ превратился в подобие Балкан первой четверти двадцатого века.

Приднестровье с боем отделилось от Молдовы. Нагорный Карабах, армянский анклав в Азербайджане, провозгласил независимость и спровоцировал войну между Арменией и Азербайджаном. Чечня попыталась освободиться от России. Москва устроила две войны, чтобы удержать мятежных горцев, пожертвовала полумиллионом человек и превратила чеченскую столицу Грозный в подобие Берлина в 1945 году. Южная Осетия и Абхазия отделились от Грузии. В 2008 году грузинское вторжение в Южную Осетию было остановлено Россией, которая признала отделившиеся области в качестве независимых государств.

В 2009 году погиб министр внутренних дел Дагестана. Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров пострадал от нападения террориста-смертника, который врезался в его кортеж на «тойоте камри», набитой взрывчаткой{845}. Макшарип Аушев, лидер ингушской оппозиции, был убит – его автомобиль расстреляли из автоматов{846}.

К 2010 году нападения и убийства в Ингушетии, Дагестане и Чечне происходили практически ежедневно, и президент Медведев назвал Северный Кавказ наиболее нестабильным регионом России. В марте 2010 года сорок человек погибли из-за двух взрывов в московском метро – причем одна бомба взорвалась на станции «Лубянка». Этот теракт устроили женщины, обученные, как сообщалось, боевиками «Имарата Кавказ», исламистской группой, которая требует отделения Северного Кавказа и создания халифата{847}. В конце лета смертник на автомобиле врезался в главный вход рынка в столице Северной Осетии; погибли 16 и были ранены 133 человека{848}. «Мусульманский Северный Кавказ, – пишет Леон Арон, директор российского Департамента исследований АИП, – сегодня едва управляем, погряз в бедности и безработице и характеризуется постоянным присутствием исламского фундаментализма и терроризма. Едва ли проходит день, особенно в Дагестане и Ингушетии, без гибели официального лица – полицейского, судьи, прокурора, чиновника – в террористическом акте»{849}.

В январе 2011 года террорист-смертник вошел в зал прибытия международных рейсов аэропорта Домодедово в Москве и привел в действие взрывное устройство, убив 36 и ранив 180 человек. Лидер боевиков Доку Умаров в видеопослании сообщил, что приказал совершить этот теракт в рамках «тотальной войны» независимого исламского государства на Кавказе против России, и призвал мусульман Поволжья, Татарстана и Башкирии присоединяться к борьбе{850}. Владимир Путин пообещал, что «возмездие настигнет»{851}. Елена Милашина пишет в «Новой газете», что «весь Северный Кавказ в огне, и террористы-смертники играют ведущую роль в этой драме»{852}.

Путин не тот человек, которого легко запугать, что и продемонстрировала вторая чеченская война. Тем не менее, трудно понять, как Россия, чье население сокращается на полмиллиона-миллион человек ежегодно, может удержать регион, где привычка убивать и готовность умереть – едва ли не врожденные. Почти двести лет назад Пушкин писал: «Не спи, казак: во тьме ночной / Чеченец бродит за рекой»{853}.

Чарльз Кинг, автор книги «Экстремальная политика: национализм, насилие и гибель Восточной Европы», пишет, что неспособность справиться с этническим террором на Кавказе может привести к восстанию правых в России:

«Если Кремль не сумеет завершить бесконечный цикл атак и контратак, российские националистические группы, многие из которых придерживаются шовинистической риторики и демонизируют нехристианские меньшинства, могут укрепить влияние в российской политике. Такие группы уже отметились нападениями и убийствами мусульманских мигрантов с Кавказа и из Центральной Азии. Вероятность уличного насилия весьма высока и чревата дестабилизацией»{854}.

Кинг добавляет, что «мусульмане составляют не менее 15 процентов населения России, и более двух миллионов мусульман проживают только в Москве»{855}.