Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Замечу, что Высоцкий замечательно воспроизводил в своих песнях не только зеков и фронтовиков, но и пьяниц. А вот тут ему уже в немалой мере помогал большой жизненный опыт. Некоторые поклонники в свое время искренне верили, что и здесь имеют дело с блестящей стилизацией, а в действительности Владимир Семенович – вовсе не пьяница. Ну, пропустит рюмку-другую по праздникам или в компании друзей, не более того. К несчатью, песни о пьяницах были по-настоящему автобиографичными.

Мы не знаем, когда стартовал Высоцкий в выпивке  – то ли на первых курсах МИСИ или Школы-студии МХАТ, то ли еще в старших классах средней школы. Марине Влади, согласно ее книге, Владимир признался, будто начал пить с 13 лет, но тут могло быть поэтическое преувеличение, как со стороны Владимира, так и со стороны его вдовы. Сам Высоцкий, в отличие от того же Хмельницкого, откровенных интервью о своем пристрастии к алкоголю никогда не давал и в своем пристрастии к спиртному никогда публично не сознавался. Ему требовалось создавать перед зрителями и слушателями совсем иной образ – крепкого, здорового мужика, надежного друга, который всегда придет на помощь и без хныканья преодолеет трудности. Согласимся, что с таким образом совершенно не вязался образ тяжелого алкоголика, изводящего родных, близких и коллег по работе своими запоями и сам нуждающийся в экстренной помощи.

Марина Влади в своей книге о Высоцком указывала на социальные и психологические корни его алкоголизма: «Ты острее, чем другие ребята твоего поколения, чувствуешь на себе сталинские наставления, клевету, чванство и произвол. Ты заклеймишь все это в своих песнях. Придавленный окружающей тебя обыденностью, отмеченный исторической обстановкой – «победителей не судят», – ты искалечен не физически, как твои товарищи, но душевно. Твои поэтические и чисто юношеские фантазии, уже тогда сложные и противоречивые, похоронены под слоем «хороших поступков», торжественных выходов в свет  – «на людей посмотреть и себя показать». А после сытного ужина никто даже не подумает поговорить с обеспокоенным ребенком, который ложится спать и мечтает. К счастью, есть нежная и любящая мачеха. Она смягчает для тебя этот период терпеливой заботой и тем, что осталось в ней от древней культуры Армении – ее родной земли. Только ради нее я заставляла тебя видеться с отцом. Все это время я тянула тебя за рукав, я назначала эти встречи, я водила тебя на скучные ужины. Тебе не о чем было с ним говорить, и говорила я.

Гораздо позже я поняла: из-за всего этого – отца, матери, обстановки и уже тогда изгнания – ты начал с тринадцати лет напиваться».

Думается, все-таки алкоголизм барда не столь сильно зависел от его непростых отношений с родителями или давления удушливой атмосферы последних лет сталинского правления. Гораздо большее значение для превращения Высоцкого в законченного алкоголика имел богемный образ жизни в актерской тусовке.

О том, как проходили запои Высоцкого, подробно рассказала Марина Влади: «Все начинается обычно с рассказов или анекдотов. Ты с удовольствием возвращаешься к смешным деталям – и Бог его знает, смешно ли это? – но все смеются. Таково твое искусство актера. Любая рассказанная тобой история становится комическим номером. Сначала я тоже смеюсь, прошу рассказать снова. Я люблю, когда ты рассказываешь, искоса поглядывая на меня, изображаешь разных людей, с которыми где только ты не знакомился. Я люблю, когда ты словно светишься от радости.

Теперь наступает следующий этап. Ты заказываешь мне пантагрюэльские ужины, ты зовешь кучу приятелей, тебе хочется, чтобы в доме всегда было много народу. Весь вечер ты суетишься возле гостей и буквально спаиваешь их.

У тебя блестят глаза, ты смотришь, как кто-нибудь пьет, с почти болезненной сосредоточенностью. На третий или четвертый день почти непрерывного застолья, наливая гостям водки, ты начинаешь нюхать ее с видом гурмана. И вот ты уже пригубил стакан. Ты говоришь: «Только попробовать». Мы оба знаем, что пролог окончен.

Начинается трагедия. После одного-двух дней легкого опьянения, когда ты стараешься во что бы то ни стало меня убедить, что можешь пить, как все, что стаканчик-другой не повредит, что ведь ты же не болен,  – дом пустеет. Нет больше ни гостей, ни праздников. Очень скоро исчезаешь и ты…

В начале нашей с тобой жизни я часто попадалась на эту удочку. И всегда возникал один и тот же вопрос:

– Я же вижу, да ты и сам чувствуешь, что начинается очередной приступ.

Почему не разбить эту проклятую бутылку, когда еще не поздно?

Ответ будет ясно сформулирован годами позже:

– Потому что я уже пьян до того, как выпью. Потому что меня заносит. Потому что на самом деле я болен. Это обычно случается, когда ты уезжаешь из Москвы, Марина, особенно, когда ты уезжаешь надолго.