Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Это последнее свидетельство объясняет также, почему Высоцкий не поехал из Франции сразу в Польшу, а на день заскочил в Москву. В Польше наркотики достать ему было практически невозможно, и пришлось заезжать в Москву и получить от Янкловича наркотики, которые тот собирался отправить самолетом. Очевидно, ранее, еще из госпиталя, Высоцкий позвонил Янкловичу и Шехтману и потребовал наркотиков. Стало ясно, что все лечение пошло прахом.

По свидетельству друга Высоцкого польского актера Даниэля Ольбрыхского, он прилетел в Польшу уже в очень плохом состоянии. До конца не было известно, приедет ли он вообще. Собирались даже отменить «Гамлета», а «Добрый человек из Сезуана» должен был играть его дублер. Но я упросил Марину погрузить Володю в самолет, чтобы он все-таки приехал…

26 мая Золотухин отметил в дневнике: «Приехал Володя и великолепно играл. Спектакль имеет совершенно иной уровень с его участием. Не шибко здоров мастер, но… Хочется, чтоб он выдюжил два самых ответственных «Гамлета». Этими спектаклями мы закрываем фестиваль «Варшавские встречи».

27 мая Высоцкий появился на варшавской сцене в роли Гамлета. Ольбрыхский так описал это представление: «Он из последних сил хватался за край, зубами… Это дало невероятный результат. Особенно для меня, друга, это было потрясающее переживание. Вместе с ним я напрягал все силы и поэтому не помню подробностей его игры. Особое внимание я обратил лишь на то, как Володя произносил самый знаменитый и, как говорят, самый важный монолог «Быть иль не быть», который в действительности стал таковым лишь в XIX веке (могу указать в «Гамлете» ряд других фрагментов, более существенных и важных, чем проблема «быть иль не быть», между тем именно она сделала карьеру).

В своем исполнении Володя сознательно преуменьшал эту проблему, словно удивляясь Шекспиру, который пожертвовал ей столько места. Более того, в какой-то момент он начал буквально издеваться над монологом и его автором. Как будто язвил: о чем речь? что тут так рассусоливать? убить себя или нет? С яростью, равной ярости его песен, он начал рубить текст, словно давая понять: если быть – то действовать, если не быть – то уж лучше поскорее. Это говорил мужчина зрелый, мятежный, сознающий, что делает, эмоционально и интеллектуально много старше шекспировского Гамлета. Гамлет Высоцкого после Шекспира пережил еще несколько адских столетий на земле».

Однако второй спектакль Золотухина разочаровал. 28 мая он записал в дневнике: «Смотрел второго «Гамлета»: не понравилось. Не могут эти люди играть такую литературу, такую образность, поэзию… Вовка еще как-то выкручивается, хорошо, грубо, зримо текст доносит… Постановочно – это убожество все-таки, могильщики с залом в капустник играют… Демидова – декламирует, поет стихи, Смехов – в скороговорную прозу, лишь бы сбросить с языка… Бортник  – вылитый Шестерка из «Черной кошки», подпевала подлый такой – «смажу ядом…», и при том всем – трус… Филатов – в джинсах, резонер с засученными рукавами…»

Игру Высоцкого в «Гамлете» польская критика оценила невысоко, отметив, что актера хватило только на «Доброго человека из Сезуана».

По свидетельству Ольбрыхского, на последнем банкете у Высоцкого уже не было сил петь, хотя все его очень просили. Наркомания неуклонно подтачивала его. Можно сказать, что к моменту смерти бард практически исчерпал все свои силы, и физические, и творческие.

В конце мая Высоцкий вернулся в Париж. Он попытался еще раз избавиться от наркозависимости. Марина увозит его на юг, на виллу своей смертельно больной сестры Одиль Версуа. Но Высоцкий выдержал без наркотиков лишь несколько дней. Они возвращаются в Париж, а оттуда Высоцкий отправился в Москву поездом, по дороге заехав в Бонн.

Михаил Шемякин был одним из немногих друзей Высоцкого последних лет, кто твердо отказывал ему, по крайней мере, он сам так уверяет, в просьбе достать губительное снадобье: «Мы с Володей поругались только один раз, когда он попросил у меня наркотик…

– Ну у тебя столько знакомых врачей-коллекционеров…

Действительно, это было так. Я бы мог достать хоть ящик – ничего не стоило. Предложил бы гравюру – домой бы принесли. Я говорю:

– Володя, кто тебя «посадил на иглу», вот у тех и проси! Можешь сейчас уйти, хлопнуть дверью – хоть навсегда! У меня не проси».

Неслучайно, наверное, оставляя в доме Шемякина в Париже в начале июня 1980 года стихотворение «Как зайдешь в бистро-столовку…» (Шемякин в то время был в Греции), Высоцкий написал такое красноречивое посвящение: «М. Шемякину, чьим другом посчастливилось мне быть.

M.Chemiakin – всегда, везде Шемякин, – А посему французский не учи! Как хороши, как свежи были маки, Из коих смерть схимичили врачи».

Он признавал правоту друга: его действительно погубили наркотики, которые врачи производят, в том числе из опийных маков.