Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Как-то я говорю Володе:

– Ты знаешь, что-то печень запела! Наверное, звонок прозвонил…

А он:

– Что ты, Шапен, – за одно место держишься, за печень. У меня живого места нет!

Так и сказал. А все спрашивают: отчего он умер? Да он мог умереть от чего угодно – от желудка, от печени, от сердца… Тут не должно быть ни недомолвок, ни недоразумений, ни неясностей: он был очень, очень и очень нездоров. Родился здоровым мальчиком и был физически крепким человеком. Но горел, сгорал.

Стихи, театр, кино, непосильная концертная работа и так далее. Плюс недосыпание, недоедание.

А иначе жить не мог. И в стихах, и нам он говорил:

– Я иначе не могу. Если буду просто длить жизнь, просто небо коптить – так я жить не умею».

При жизни Высоцкого Шаповалов не знал о его наркомании, а после смерти не смел возможным упоминать о ней. Поэтому в его изложении причины гибели поэта сводятся к банальному – сгорел на работе, которой было слишком много и в театре, и в кино, а главное – на концертах. Плюс – непризнание официальными инстанциями его поэтического дара, невозможность публиковать свои книги, очень скупой выход пластинок с песнями, снятие с ключевых ролей во многих популярных фильмах. Но, принимая во внимание алкоголизм Высоцкого, иной раз непредоставление роли в театре или в кино определялось не недоброжелательством властей или конкретных режиссеров. Просто режиссеры, хорошо осведомленные о загулах Высоцкого, предпочитали не рисковать.

Но и не будь у Высоцкого никаких конфликтов с советской властью, его алкоголизм неизбежно проявился бы, принимая во внимание характер его профессии. А уж то, что он с алкоголизмом начал бороться с помощью наркотиков, вообще-то было трагической случайностью, никак с гонениями на Высоцкого не связанной. Но эта случайность во многом была обусловлена недооценкой наркотической опасности в СССР в 70-е годы прошлого века. Не было антинаркотической пропаганды, людям не объясняли с экранов смертельную опасность наркотиков. Подавляющее большинство советских граждан искренне верили, что наркоманы гибнут только на Западе, от кричащих противоречий тамошней жизни. А у нас если кто и балуется наркотой – то помаленькой, легкими наркотиками, без всяких там дорогостоящих кокаина или героина. У Высоцкого был перед лицом пример сына Марина Влади, и клинику в Шарантоне он впервые посетил тогда, когда наркотиками еще не увлекался. Но, к несчастью, пример Игоря мог сыграть с Высоцким злую шутку. Ведь сыну Влади все-таки удалось победить пагубную страсть. Высоцкий же рассчитывал, что до того уровня наркозависимости, до которого дошел Игорь, он, Высоцкий, никогда не дойдет, а потому и подавно сможет легко победить наркоманию, когда пожелает. Но действительность преподнесла ему страшный сюрприз. Для гибели гениального актера хватило трех лет на игле.

Доходы и долги Высоцкого

В 1968 году Высоцкий с тоской писал своему другу поэту Игорю Кохановскому: «Ебаная жизнь! Ничего не успеваешь. Писать стал хуже – и некогда, и неохота, и не умею, наверное. Иногда что-то выходит, и то редко. Я придумал кое-что написать всерьез, но пока не брался, все откладываю – вот, мол, на новой квартире возьмусь. А ведь знаю, что не возьмусь, что дальше песен не двинусь, да и песни-то, наверное, скоро брошу, хотя – неохота…» Положение было сложное. Денег катастрофически не хватало. Зарплата на Таганке была более чем скромной. В кино Высоцкого снимали редко, особенно в главных ролях. И причиной этого были, пожалуй, даже не гонения властей, а все чаще повторявшиеся запои. Высоцкий уходил в пике, и съемки приходилось останавливать на несколько дней. Из-за простоев студии несли убытки. Поэтому многие режиссеры зареклись снимать Высоцкого. Правда, с 1966 года начались публичные концерты, но гонорары за них были еще не слишком велики.

В тот момент Высоцкий, кажется, еще не осознавал, что песни – это и есть его главный вклад в поэзию и шире – в культуру. И тогда же, в 68-м, в ответ на очередную газетную кампанию против своего творчества, Высоцкий написал одну из самых сильных и знаменитых своих песен – «Охота на волков»: