Самоубийство Земли

Отец понял, что этот старый пилот может испортить все дело. А еще он понял, что не сможет проследить: на те ли кнопки нажмет сын.

— Мы — старые пилоты, Джек, — сказал отец. — Наше место на Земле. Пойдем отсюда.

— Да? — человек еще пригубил из бутылки. — Уйти? А известно ли тебе, что вне ракеты я даже уснуть не могу. Ты почуял, как она пахнет? Почуял? Я прихожу сюда, чтобы дрыхнуть. Ты понял? Это лучшая моя кровать.

— Тебя называли Гагарин! — Отец схватил старого пилота за плечи. — Только тебя называли Гагарин, а ты, сволочь, до чего себя довел? Если уж тебе так невмоготу, давно плюнул бы на все и полетел. Или боишься оказаться вне закона?

— Боюсь, — тихо ответил тот, кого называли Гагарин.

В книгах по истории сын читал, что раньше людей казнили. А это значит, что находился кто-то (сын точно не знал, кто именно), кто считал себя вправе отнимать у другого человека жизнь. Современные законы были несравненно гуманней: человека просто объявляли вне закона, то есть как бы выбрасывали за черту людей, а там уж — как получится. Правда, и это делалось все реже: зачем нарушать закон, если и так можно жить хорошо?

Тот, кого называли Гагарин, замер в кресле, съежился, поднял на отца влажные глаза и сказал тихо-тихо:

— Но когда я стану совсем старым, и мне будет вовсе нечего бояться, я обязательно стартую, я еще рвану, я еще двину эту махину к небу.

Он допил остатки и, шатаясь, вышел.

— Мне придется помочь ему добраться до дому, — сказал отец. — Поверь мне: это был великий пилот. Ты все помнишь, сын?

Сын кивнул.

Он понял: репетиции не будет. Придется все делать самому.

Отец пожал ему руку.

— Вот эти три кнопки — и все будет в порядке. Советую нажать еще и эту, — отец показал на красную кнопку с огромным восклицательным знаком. — Забыл, что это такое?

— Забыл, — признался сын.

— Хорош пилот! Станет не по себе, нажмешь и уснешь спокойно. Тот самый прогресс, которого ты не замечаешь, прекрасно домчит тебя до твоей любимой планеты. Только не перестарайся — а то все подвиги проспишь. Впрочем, если хочешь, можешь по пути молиться Богу — благо, дорога не длинная. — В дверях отец обернулся. — Если честно, я так и не понял, зачем тебе это надо.

Сын остался на корабле один.

Три движения отделяли его от Планеты номер ноль. Три движения и удача.

Первое: включить автопилот.

Второе: набрать на пульте автопилота код Планеты номер ноль.

Третье: нажать кнопку «старт».

Ракета мелко задрожала, будто испугавшись чего-то.

Механизм запущен. Ничего не поправить, не изменить. А то, что представлялось красивым путешествием в вечность, может оказаться жуткой дорогой к смерти.

Он нажал красную кнопку с восклицательным знаком.

На мгновение увидел голубой туман, погрузился в него, подумал: «Господи! Помоги мне!».

Мысли стали путаться. Сын отвалился на кресле, руки его беспомощно упали.

И приснился ему сон.

Будто идет он по чужой планете. Планета эта очень похожа на Землю, но он точно знает: она чужая. И еще он знает: здесь подстерегают его опасности.

Идет он себе в тревожном таком настроении. Как вдруг видит Джека — того самого пилота, которого раньше называли Гагарин, а теперь он вовсе спился. Джек движется ему навстречу как-то странно, прыжками. Игорь поглядел по сторонам и увидел, что все вокруг прыгают. И люди и звери.

Некоторые, прыгая, едят. Некоторые, прыгая, спорят. Но прыгают абсолютно все.

Джек подскочил к нему и закричал:

— Ты тоже давай прыгай!

И все — и люди, и звери — начали кричать:

— Прыгай! Прыгай!

Еще он увидел пару из того фильма: мужчину и женщину. Прыгая, они занимались тем, чем люди занимаются в постели. Им было явно неудобно, но они все равно прыгали.

А потом он увидел отца.

Отец стоял на земле и смотрел на сына снизу вверх.

Планета номер ноль летела как бы над отцом. Отец ничего не говорил, но в глазах его сын читал вопрос: «Что ты делаешь?».

И сын попробовал остановиться, но не мог. Продолжал прыгать, хотя этого ему ужасно не хотелось.

Отец исчезал, пока не превратился в маленькую и почему-то голубую точку.

А сын все прыгал, прыгал и не мог остановиться.

3

Игорь проснулся. Ракета стояла на твердом грунте. Голова гудела так, будто накануне он страшно напился.

«Все-таки дурацкая штука этот прогресс. — Игорь даже плюнул от злости. — Принять бы таблетку, уснуть — и все дела. Так нет же, нажимай, пожалуйста, кнопку, чтобы снотворное распространялось по всей кабине. Потому что, видишь ли, это полезнее для здоровья. Вот я и перестарался. Сколько ж я проспал, интересно…».

Игорь глянул в иллюминатор, будто там надеялся найти ответ. А увидел совершенно земной летний пейзаж и понял: он — на месте.

Надо было выходить на Планету под номером ноль, он ведь и так потерял неизвестно сколько времени. К тому же Игорь знал: для того, чтобы не дать страху победить себя, необходимо все время что-то делать. Разум и страх — союзники. Дело и страх — враги. Сколько ни размышляй, сидя в корабле, сколько ни рассматривай в иллюминатор совершенно земной пейзаж — ни на сантиметр не приблизишься к разгадке. Зато чувство одиночества, а значит и паника, завладеют тобой.