Самоубийца

В раскрытых дверях появляются: Гранд-Скубик, Пугачев, Калабушкин, Маргарита Ивановна, Раиса Филипповна, отец Елпидий, Егорушка, Зинка Па­деспань, Груня, дьякон, церковные певчие. Все в трауре, у многих в руках цветы. Мария Лукьяновна и Се­рафима Ильинична обе спиной к зрителям, в ужасе прости­рая руки, сдерживают

толпу.

Мария Лукьяновна. Вы войдите сначала в его положение. Ведь людям-то не хочется умирать. Умирать-то не хочется. Кто ж, товарищи, виноват?

Аристарх Доминикович. Виноваты другие, Мария Лукьянов­на, а не мы.

Серафима Ильинична. Разве мы вас виним, дорогие това­рищи?

Мария Лукьяновна. Я вас, граждане, только хотела спросить: как же вы относительно мужа со мной поступите?

Аристарх Доминикович. Мы заменим вам мужа, Мария Лукьяновна, общими силами.

Семен Семенович (в гробу). Этого еще недоставало.

Мария Лукьяновна. А заранее знать мы не знали, товарищи, пусть он сам засвидетельствует. Сеня. Се… (Увидела Семена Семеновича в гробу.) А!

Аристарх Доминикович. Стул вдове! Поскорее, Егор Тимо­феевич!

Серафима Ильинична (подбегая к Марии Лукьяновне). Что ты? (Заметила Семена Семеновича в гробу.) Мамоч­ки…

Пугачев. И второй захватите. Под тещу понадобился.

Егорушка приносит два стула. Вокруг вдовы и тещи хлопочет группа людей. Другая группа

направляется к гробу.

Маргарита Ивановна. Как живой!

Зинка Падеспань. Только носик завострился.

Мария Лукьяновна. А-а-а. Пустите, пустите меня к нему! Он не умер, он только немножечко выпимши. Он проспится и встанет, Егор Тимофеевич.

Егорушка. Успокойтесь, не встанет, Мария Лукьяновна.

Мария Лукьяновна. Он живой, он живой, уверяю вас, граж­дане.

Раиса Филипповна. Как кричит…

Груня. На мозги повлияло, наверное.

Аристарх Доминикович. Вы ее отведите в соседнюю ком­нату.

Мария Лукьяновна. Сеня! Сеня!

Серафима Ильинична. Проснитесь, Семен Семенович…

Зинка Падеспань. И старушка туда же, скажите пожалуйста.

Александр Петрович. Прихватите и тещу, Егор Тимофеевич.

Мария Лукьяновна. Он живой! Он живой!

Егорушка уводит Марию Лукьяновну и Серафиму Ильиничну в соседнюю коннату.

Явление пятнадцатое

Груня. Что из дамочки сделалось.

Маргарита Ивановна. Прямо в голос скучает, обратите вни­мание.

Голос Марии Лукьяновны (из соседней комнаты). Он жи­вой, он живой…

Раиса Филипповна. Как страдает, бедняжечка.

Александр Петрович. С непривычки всегда так, Раиса Фи­липповна, а потом приедается. Я ведь тоже недавно жену схо­ронил. Даже ночи не спал. Вот хотите, спросите Маргариту Ивановну.

Маргарита Ивановна. Александр!

Голос Марии Лукьяновны. Сеня, Сеня! Проснись!

Груня. До чего убивается…

Зинка Падеспань. Побежимте посмотримте, как убивается, ин­тересно, наверное.

Все женщины устремляются в соседнюю комнату.

Явление шестнадцатое

Аристарх Доминикович, Александр Петрович, отец Елпидий, Пугачев, Виктор Викторович.

Александр Петрович. Нет! Минуточку. Разрешите задать вам нескромный вопрос. Вы когда же со мной рассчитаться на­мерены?

Пугачев. Рассчитаться? За что?

Александр Петрович. Как – за что? За покойника. Че­ловек на столе – значит, деньги на бочку. Арифметика ясная.

Аристарх Доминикович. Вы все деньги и деньги, товарищ Калабушкин, а идея для вас не имеет значения?

Александр Петрович. Хороша та идея, которая кормит, Аристарх Доминикович.

Аристарх Доминикович. Кормит только господствующая идея. Дайте сделаться нашей идее господствующей, и она вас прокормит, товарищ Калабушкин.

Виктор Викторович. Борьба за идею – борьба за хлеб.

Александр Петрович. Лучше меньше идей и побольше хле­ба. Рассчитывайтесь, товарищи.

Аристарх Доминикович. Но позвольте, вы всех поручений не выполнили.

Александр Петрович. Как же так?

Аристарх Доминикович. Вы с предсмертной записки раз­множили копии?

Александр Петрович. Машинистка работает, Аристарх Доминикович.

Аристарх Доминикович. Ну, тогда приступите к распрост­ранению. Выстрел грянул, пускай его слышат тысячи.

Отец Елпидий. Значит, вы уповаете на большой резонанс?