Самоучитель начинающего адвоката

«Фарс об адвокате Пьере Патлене» (1485) – один из наиболее знаменитых драматических текстов Средневековья[9]. История ловкача – Патлена начинается с жалоб жене о том, что никто уже не нуждается в его услугах. Патлен решается обвести вокруг пальца скупого суконщика, он расхваливает щедрость и доброту его покойного отца, которого сам и в глаза не видел, хотя, по слухам, старик был таким же скрягой, как и его сын. Адвокат обещает дать за сукно тройную цену, но только вечером, когда суконщик придет к нему отужинать. Когда скряга является к нему в дом, жена адвоката уверяет суконщика, что муж при смерти и уже несколько недель не выходит из дому, а Патлен разыгрывает роль умирающего. Возвращаясь домой, суконщик отыгрывается на плутоватом слуге в связи с пропажей овец. Слуга просит Патлена быть защитником в суде, тот соглашается за высокую плату и подговаривает, чтобы клиент на все вопросы отвечал по-овечьи. В суде суконщик, увидев здорового Патлена, раскрывает обман, но сразу же набрасывается на слугу, отвечающего по-овечьи, и на плута-адвоката. Находчивый адвокат уверяет судью, что он имеет дело с двумя умалишенными и продолжать разбирательство нет смысла. Однако клиент обводит вокруг пальца Патлена, так как на просьбу выплаты гонора отвечает по-овечьи. Раздосадованный адвокат вынужден признать, что на этот раз в дураках остался он сам.

Несмотря на то что чаще всего в произведениях зарубежной литературы подвергались критике буржуазные суд и законность, деятельность адвокатов также служила исходным материалом для значительных художественных обобщений. Тому пример – страницы творчества В. Гюго, Э. Золя, Г. де Мопассана, Т. Драйзера, Стендаля, М. Твена, К. Чапека, Ч. Диккенса.

О. де Бальзак во многих произведениях описал работу и быт адвокатов (повести «Полковник Шабер» и «Брачный контракт»). Ф. Кафка создал образы людей этой профессии дважды – в рассказе «Новый адвокат» и в романе «Процесс». Причем характеристики адвокатов чаще всего весьма негативны. Достаточно вспомнить слова мясника в «Генрихе VI» В. Шекспира: «Первое, что мы сделаем, давайте убьем всех адвокатов». Известный французский драматург П. Бомарше как-то заметил:

Клиент, хоть сколько-нибудь сведущий, всегда знает свое дело лучше иных адвокатов: адвокаты из кожи вон лезут и надрываются до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во всем, кроме, впрочем, самого дела, но вместе с тем их весьма мало трогает то обстоятельство, что они разорили клиента, надоели слушателям и усыпили судей…

В русской литературе адвокатская тема отражалась в творчестве различных писателей, но «пальма первенства» здесь, без сомнения, принадлежит А. П. Чехову, который чаще всего упоминает о таких двух профессиональных сообществах, как врачи и адвокаты.

Многие его произведения, не имеющие юридического сюжета, в той или иной форме упоминают нашу профессию. Например, в рассказе «29 июня» есть фраза одного из героев: «Газетчики – те же адвокаты… Врут и не имеют совести!» В «Краткой анатомии человека» отмечено автором: «Лицо. Зеркало души, но только не у адвокатов». Неприглядный образ, хотя и бывшего адвоката, рисует А. Чехов в рассказе «Жилец»: ничего кроме жалости и презрения не может вызвать Брыкович, живущий на иждивении своей богатой супруги – владелицы меблированных комнат. Даже в рассказе о лени под названием «Моя „она“», который не имеет никакого отношения к адвокатам, А. П. Чехов не забыл их упомянуть, отметив, что до сих пор не может расстаться с ленью, так как московские адвокаты за развод берут 4000 рублей. В рассказе «Теща-адвокат» нет никаких упоминаний о судебных процессах, но и здесь ясно сказано о неравнодушии автора к нашей профессии.

В многих произведениях А. П. Чехов не просто упоминает об адвокатах, а делает их главными героями. В юмореске «Ряженые» представлен адвокат, защищающий подсудимую:

Видит бог, что она невинна! Глаза адвоката горят, щеки его пылают, в голосе слышны слезы… Он страдает за подсудимую, и, если ее обвинят, он умрет с горя!.. Публика слушает его, замирает от наслаждения и боится, чтоб он не кончил. «Он поэт», – шепчут слушатели. Но он только нарядился поэтом! «Дай мне истец сотней больше, я упек бы ее! – думает он. – В роли обвинителя я был бы эффектней!»