– Логический закон противоречия исходит из того, что один объект не может обладать взаимоисключающими свойствами, – монотонно, словно с того света, вещал лектор.
– Простите, – перебил лектора Семен Семеныч, – а кто определяет взаимоисключаемость свойств?
– Мм – м-м… Человек, субъект познания, – сориентировался наконец лектор, слегка дезориентированный таким поворотом дела.
– А чьи это свойства? – продолжал свою интеллектуальную бомбардировку Семен Семеныч.
– Объекта… – лектор постепенно выходил из летаргии собственной лекции…
– Вы отвратительный человек, у вас вздорный характер, – невозмутимо произнес Семен Семеныч, сам словно бы погружаясь в летаргию.
– Что?!! – летаргия лектора была прогнана уже всецело.
– Не нравится, господин «объект» моего исследования?..
Семен Семеныча исключили из университета, а он, вопреки всем ожиданиям, не застрелился.
Семен Семеныч влюбился и знал теперь, что такое «застрелиться от счастья»…
Семен Семеныч рассказывал о том, что знал только он. Ему не верили.
После этого Семен Семеныч рисовал «это», и этим интересовались.
Потом он дал это почувствовать, и в это поверили…
– Повторение – мать учения, – обосновывали такую динамику поверившие.
– Нет, осознание, – возразил Семен Семеныч.
Семен Семеныч был художником, а его жена на муниципальном референдуме проголосовала против открытия в городе выставочного зала, то бишь художественной галереи…
На пресс – конференции Семен Семенычу задали каверзный вопрос по этому поводу, тот ответствовал:
– Глупость можно сделать по глупости, можно по недомыслию, в конце концов – это дело вкуса, впрочем, говорят: «о вкусах не спорят», и уж тем более глупо спорить по поводу глупости.
Заметим между делом, что хотя жена Семен Семеныча и не ценила в нем художника, но не заметить в нем философа она не могла. На том и сошлись… журналисты. Зигмунд Фрейд «сошелся» бы на другом, но это опять-таки дело вкуса или…
– Логический закон тождества дает основания для существования самой логики, ибо устанавливает единое понятие стула, – говорил Семен Семеныч, читая лекцию студентам и раскачиваясь на стуле. – Сам он – закон тождества – основан на том, что явления ощущаемого нами мира устойчивы, а следовательно, понятия…
Эту мысль Семен Семенычу не суждено было довести до логического конца, поскольку стул под ним сломался и лектор упал с кафедры на глазах у всей вмиг оживившейся аудитории.
Лекция, в сущности, этим и завершилась, причем под бурные, нескончаемые овации, а Семен Семеныч этим же вечером пытался застрелиться, впрочем безрезультатно.
Семен Семеныч писал книгу про Семен Семеныча.
Другой Семен Семеныч читал эту рукопись, недоумевал, мучился, а потом вдруг понял что-то и буквально прокричал Семен Семенычу восторженно:
– Я понял, это ты – Семен Семеныч!
– А разве ты не Семен Семеныч? – спросил у него Семен Семеныч, отнюдь не восторгаясь прозрением тезки.
Семен Семеныча спросили:
– Как вы относитесь к футбольной команде острова Маврикий?
– Отрицательно, – невозмутимо ответил он.
– А если вы узнаете, что такой команды не существует?
– Тоже отрицательно, – невозмутимость Семен Семеныча была непоколебимой.
– Вы сами себе противоречите!
– Ничуть, в моем мире все, что относится к футболу, идет со знаком минус, без уточнений и каких-либо исключений, – невозмутимость Семен Семеныча достигла своего апогея.
– Но ведь этой же команды нет!
– Зато есть мое видение мира! – лязгнул своей невозмутимостью Семен Семеныч.
Спор этот так ничем и не кончился. Впрочем, если Семен Семеныч остался непоколебим в своем отношении, то спрашивающий все-таки усомнился в корректности своих вопросов.
Семен Семеныч думал о космосе.
Тот ему нравился.
После этого он застрелился.
Семен Семеныч осознал, что учить других людей, как жить и что делать, не следует, это все равно что насаждать свое «Слово Божие» в чужом монастыре. Ни больше, ни меньше!
– Но как донести другим эту мысль, не обучая? – озадачился Семен Семеныч. – Нельзя же учить, что нельзя учить…
И от невозможности преодолеть сию дилемму в отчаянии Семен Семеныч застрелился.
Семен Семеныч строил цепочки: