Самоучитель танцев для лунатиков

– Четыре от одной и той же дамы. А еще тебя Хосе искал. Сказал что-то насчет снимков Лорбера, они вроде как готовы, но я их, кажется, еще на прошлой неделе на печать отправляла?

Амина проигнорировала вопрос и прилагавшийся к нему взгляд и, нахмурившись, поднесла к глазам испещренные мелким почерком листочки: Лесли Бил, Лесли Бил, Лесли Бил…

– Он в проявочной?

– Да.

– Спасибо, – поблагодарила секретаря Амина и зашагала по коридору.

Пройдя через вращающуюся дверь, она уткнулась в висевший на барабане список правил Хосе. «Ни в коем случае не стучать, не приходить без предупреждения, не звонить по телефону с десяти до шести». Некоторые коллеги с подозрением относились к тому, что Хосе называл «я занят», однако все фотографы слишком любили его печать, чтобы возражать против этих требований.

Амина тихо постучала в дверь. Металл громко загудел, за дверью послышался грохот – что-то упало на пол, – а затем последовала длинная возмущенная тирада на испанском.

– Хосе, это Амина. Прости, пожалуйста! – прошептала она.

– Какого черта ты теперь шепчешь?! У меня и так тут все, на хрен, повалилось! – заорал Хосе. – В правилах что сказано? Испортите Хосе, на хрен, всю работу, то есть оставьте его в покое!

– Я знаю, знаю, просто мне уходить через полчаса, поэтому если у тебя для меня что-то есть, то мне нужно забрать сейчас.

– Вот дерьмо! В десять в твоем кабинете!

Амина тихо ретировалась и на цыпочках пошла к себе в кабинет, осторожно прикрыв дверь.

В отличие от кабинета Джейн, где рассортированные стопки фотографий и разноцветные листки с напоминаниями говорили о хорошей организации, у Амины все было по-другому. Она так и не научилась пользоваться шкафом для папок, предпочитая оставлять все бумаги на столе, в окружении салфеток и пакетиков с кетчупом. Амина вошла и сразу же включила единственную в кабинете лампу, свисавшую с потолка над столом.

Лесли Бил. Вздохнув, Амина положила принесенные записки на стопку сообщений от клиентки, возвышавшуюся в углу стола, и тут зазвонил телефон. Сделав глубокий вдох, Амина сняла трубку и приготовилась к худшему, но в телефоне раздался громкий голос Камалы:

– Амина! Ты ни за что не догадаешься, что случилось!

– Мам?

На том конце провода послышалось странное шуршание, и Амина услышала, как мать верещит:

– Томас, отдай мне трубку! Я хочу рассказать твоей дочери, что этим утром выкинул самый гениальный хирург на свете!

Донесся приглушенный шум, а потом раздались громкие шаги Томаса, который явно бежал вверх по лестнице, тяжело дыша. Затем хлопнула дверь.

– Амина-Амина-Амина! Я стащил у нее телефон! – закричал он, и в трубке зазвучало эхо, как будто отец оказался в пещере с летучими мышами. – Я в ванной! А-а-а, вот она идет!

– Томас! – заколотила в дверь Камала. – Дай мне поговорить с ней!

– Нет!

– Трус! Расскажи ей!

– Нет!

– Что рассказать? – спросила Амина.

– Да ничего особенного, – неубедительно заверил ее Томас. – Ничего такого! Как ты поживаешь в это прекрасное летнее утро?

– Он машину потерял! – раздался крик Камалы, за которым последовал еще более громкий стук в дверь. – Собственную машину!

– Что ты сделал?!

– Да ничего я не сделал! – заорал Томас. – Нечего врать своей дочери!

Повисла пауза, отец ждал, что Камала вернется, но этого не произошло.

– Наверное, хочет напасть внезапно! – прошептал Томас в телефонную трубку.

– Ты потерял машину? – тоже шепотом спросила Амина.

– Ой, да Кам сегодня просто гудит, как осиное гнездо, говорю тебе!

– Что произошло?

– Да ничего особенного, правда. Твоя мама любит выдумывать, тоже мне новость!

– В ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ! – загремел голос Камалы, которая, судя по всему, нашла вторую трубку; Амина чуть не выронила телефон.

– Зараза, отстань! – заорал в ответ Томас.

– И кто его спас, как ты думаешь?

– Ну вот, начинается! Да она святая! Просто ангел!

– В смысле – потерял? Ты вообще не знал, где твоя машина? – спросила Амина.

– И даже не в «Сирсе», как он говорил, а в «Диллардсе»! – фыркнула Камала. – А знаешь, что самое замечательное? Ну-ка, скажи дочери, что ты там делал!

– По магазинам ходил, – ответил Томас.

– Не ври! Он там в мастерской делал новые ключи, потому что старые потерял! Сначала ключи, а потом уж и машину!

– Эди, пеней! – перебил ее Томас, переходя на малаялам, поэтому теперь Амина могла разобрать лишь отдельные слова.

Что-то насчет козы. Что-то насчет идиотов. Амина отодвинула трубку подальше от уха. Наконец родители замолчали, а потом кто-то жалобно произнес:

– Амина?

– Да.

– Ты и правда приедешь? – спросила Камала.

– Прилетаю в понедельник днем.

– Да ты что! – в восторге закричал Томас. – Ты к нам приедешь?!

– У нее небольшой перерыв в работе, поэтому она решила навестить нас, – быстро сказала Камала. – Не то что другие дочери!

– Надолго? – спросил Томас.

– На пять дней. Приезжаю в понедельник.

– Прекрасно!

Амина прикусила палец, представив себе, как отец бродит по парковке среди незнакомых машин, чьи лобовые стекла сверкают, будто акульи глаза. Альцгеймер? Неужели именно так это начинается? У Томаса запищал пейджер, и Амина услышала, как он пытается нащупать его в кармане.