Самовар с шампанским

– Кто это был? Как он выглядел? – начала я сыпать вопросами.

Анна молча спрятала купюру и выжидающе посмотрела на меня. Я опять раскрыла кошелек. В распоряжении Дегтярева хорошо обученные сотрудники, криминалистическая лаборатория, техотдел с компьютерами и удостоверение, которым Александр Михайлович размахивает, чтобы выудить из свидетеля информацию. Но полковник не может заплатить человеку за откровенность. Вернее, чтобы вручить информатору некую сумму, Александру Михайловичу нужно оформить кучу бумаг, отдать их в бухгалтерию, и скорее всего ему скажут: бюджет не позволяет выделить средства. У меня же нет ничего, кроме звонкой монеты, но путь через портмоне часто оказывается самым коротким.

– Она, – поправила Анна. – Женщина нервничала, не мужик. Сначала у седьмого выхода стояла, ждала кого-то, затем головой завертела и ко мне с вопросом про справочную. Видите табличку на кассе? «Информацию даю только покупателям». Это не потому, что я злая или вредная. Народ у нас наглый, глупый, ну посмотри по сторонам, указатели почитай. Нет! Они ко мне, и всем одно надо: «Где туалет?» Про справочную меня вообще никто никогда не спрашивал, всем сортир нужен. А я что, служба вопросов и ответов? Мне за бла-бла не платят. Нехай идут к тем, кто за непыльный труд деньги получает. К покупателям же другое отношение, я и коляску с ребенком для них посторожить могу, и за чемоданами приглядеть. Но той тетке я сразу объяснила, куда ей топать надо, хоть она даже старую газету не взяла.

– Почему? – улыбнулась я. – Очень приятная особа? Или потому, что она была единственной с вопросом про справочную?

– «Скорая помощь», – объяснила Анна. – Врачам помогать надо, у меня дочь в поликлинике терапевтом работает, я знаю, сколько у медиков за маленькую зарплату геморроя.

– И как вы поняли, что она врач? – не успокаивалась я.

– Каждый дурак сообразит, если к нему человек в голубой форме, в ветровке с надписью «Клиника» подойдет, – хмыкнула Анна. – Стетоскоп на шее у бабы еще висел, в руке чемоданчик был, в таком лекарства держат. Видать, кому-то плохо на борту стало, и вызвали коммерческую медицину.

– Странно, что не муниципальную службу, – пробормотала я, – и не вашего врача из аэропорта.

Анна скривилась:

– Да что он может? Давление померяет и начнет ноль три набирать. Сейчас многие за деньги лечатся, пилот мог попросить землю в зону прилета любого специалиста позвать. Я сказала тетке: «Справочная вам не нужна, идите в дверь «А», она между выходами «один» и «два» расположена, туда всех, кому плохо, привозят».

– И врач поспешила туда? – обрадовалась я.

– Наверное, – пожала плечами Анна. – Я покупательницей занялась, по сторонам не глазела.

– На куртке у нее была надпись «Клиника», – повторила я. – Просто «Клиника», без названия?

Анна наморщила лоб:

– Не запомнила больше ничего. Зачем оно мне?

– Женщина, долго трепаться будете? – произнес за моей спиной недовольный мужской голос. – Тут аэропорт, люди спешат.

Я отошла от ларька, отправилась искать дверь «А» и довольно скоро нашла ее. За створкой скрывалось большое помещение, смахивающее на холл отеля.

– Добрый день, – сказала девушка, сидевшая за стойкой. – Мы обслуживаем инвалидов и тех, кто нуждается в перевозке. Если встречаете больного, назовите, пожалуйста, номер рейса и фамилию человека.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Моей сестре стало плохо на борту. Она прилетела из Парижа. Хочу узнать, куда ее поместили?

Служащая посмотрела на экран ноутбука:

– Сегодня к нам никто не поступал.

– Это было позавчера, – уточнила я. – Людмила Бритвина, рейс из Парижа приземлился в пятнадцать с минутами. Проверьте, пожалуйста, я очень волнуюсь.

– Бритвина? – повторила девушка. – За ней приезжала «Скорая», врач сюда подходила. Но пассажирку к нам не доставляли. Я посоветовала доктору обратиться в представительство авиакомпании, которая осуществляла перевозку, они обязаны знать, что с клиентом. Вероятно, Бритвиной стало легче и она сама ушла. Если кому-то делается плохо на борту, нас всегда предупреждают, мы подаем к трапу «Скорую» или присылаем сопровождающего, в зависимости от тяжести состояния человека. Но позавчера ни одного вызова не зарегистрировано.

– Я побывала у сотрудника компании, – соврала я. – Он ничего про Бритвину не слышал и не смог ответить, кто вызвал «Скорую». Сказал лишь: «Пилот нам ничего не сообщал, спросите в службе помощи инвалидам, вероятно, они в курсе».

– Вечно все на нашу структуру валят! – возмутилась дежурная. – Сами накосячат, а мы расхлебывай.

– И где мне теперь искать Милу? – захныкала я. – Домой она не приезжала.

Собеседница свела брови в одну линию:

– М-да. Задача. Знаете, что могло произойти? Бритвина спокойно вышла из самолета, подурнело ей не в полете, а на земле. Ваша родственница сама вызвала «Скорую». Доктор, которая сюда заглядывала, была из какой-то платной лечебницы, небось впервые в аэропорт приехала, растерялась, не поняла, где пациентку искать. А потом Бритвина ей на мобильный звякнула, и они встретились.

– Название больницы подскажете? – обрадовалась я удачному повороту беседы.