«Отношения с сестрой оборвались в январе 1994 года. Тогда она позвонила ему и сказала, что у ее дочери Кэролайн, которая в тот момент училась на первом курсе колледжа, обнаружили лейкемию.
— Я могу ожидать от тебя помощи, если вдруг понадобится? — спросила она.
— Нет, — коротко и резко ответил брат».
— Мы много лет не общались, — рассказал Эл. — В старших классах школы я был одним из лучших, в том числе в спорте, а после поступил в Вест-Пойнт. Ей это почему-то не нравилось! Я совершенно ее не понимаю. Будь у меня успешные брат или сестра, я бы очень гордился, все время говорил: «Ух ты! Хотел бы я быть таким же!» Ее отношение было с точностью наоборот: «Только посмотрите, что он заполучил». Я заработал это!
Отношения с сыном были такими же напряженными.
— Я не раз пытался ему помочь, — мужчина пожал плечами. — Правда пытался! Однако и тут ничего не вышло. Он такие вещи в прессе говорил…
«Трой Данлэп засмеялся, когда услышал об увольнении отца из Sunbeam.
— Я хохотал до упаду, — говорил он. — Я очень рад, что он наконец-то влетел по-крупному!
Сестра Дениз узнала об этом происшествии от подруги из Нью-Йорка. Она только сказала:
— За что боролся, на то и напоролся».
Я сделал несколько пометок в блокноте, после чего перевернул страницу, чтобы Эл не заметил мои пометки: «Пожалуй, отсутствие угрызений совести должно быть благословением, когда единственное, что осталось, — воспоминания».
— Это исключительно вопрос превосходства! — крикнул Эл из противоположного конца комнаты. — Все хотят быть лучше окружающих. Как только вы достигаете определенного успеха, про вас тут же распространяют всякие гадости. Из-за этого начинаешь думать: «Странно, пока я не оказался на этом месте, всем было все равно». Разве не так?
— Так, — согласился я.
— Плевать на всех, — сказал Эл. — Это просто самая обычная зависть. Вы должны делать то, что считаете правильным. Понимаете меня?
Я посмотрел на его портрет и сделал пометку в блокноте: «Написать что-нибудь о Нарциссе. О нравственной пустоте, которую стараются заполнить гигантскими изображениями себя в особняке, который слишком велик для двоих».
Мысленно я улыбался, наслаждаясь пришедшими в голову фразами.
— Вы меня понимаете, да? — сказал Данлэп. — Мы похожи, вы тоже достигли определенного успеха и должны знать, что на какой-то высоте завистники ополчаются против вас. Так? Лгут о вас. Пытаются вас срезать. Вы сделали то, что должны были сделать, чтобы достичь того, чего достигли. Мы действительно похожи.
«Еще добавить что-нибудь о королеве Нарнии», — дописал я.
Итак, акционеры и члены совета директоров из мира производителей тостеров в 1990-е годы наконец-то прочувствовали краткосрочные преимущества от назначения генеральным директором человека, демонстрировавшего много черт характера, которые, как выяснилось, позволили бы ему набрать высокие баллы по тесту на психопатию Боба Хаэра.
Боб Хаэр ночевал в гостинице
Мы сидели в баре отеля. Боб рассказывал, что с каждым днем востребованность его знаний растет, особенно после публикации крупного исследования «Корпоративная психопатия» в соавторстве с другими учеными. Там анализировалось обследование 203 бизнесменов по опроснику Хаэра. Были и генеральные директора, и руководители подразделений, и супервизоры. Результаты показали: несмотря на то что большинство не вели себя как психопаты, у «3,9 % коэффициент психопатии достигал 30 баллов — высокий показатель даже для обитателей тюрем. Это в 4–5 раз превышает средний показатель по общей выборке».
Хаэр сказал, что пока нет точных эмпирических данных о том, каков процент психопатов среди населения в целом. Однако есть мнение, вполне компетентное, что их меньше 1 %. Можно сделать вывод, что среди крупных чиновников и бизнесменов возможность найти психопата в 4–5 раз выше, чем среди простых людей, которые пытаются хотя бы прокормить семью.
За бокалом красного вина я рассказал Бобу о нашей встрече с Элом. Я подробно описал, как он признал, что обладает почти всеми психопатическими чертами, но при этом считает их весьма полезными для бизнеса. Хаэр кивал, явно не удивляясь услышанному.