Самозванец из Гессена (СИ)

— Не волнуйся. Такс присмотрит, если от меня сбежать надумает.

— Легко тебе говорить. Когда станешь родителем, тогда поймёшь всю степень ответственности и переживаний за свою кровь… Ты только не злись на неё, когда доставать начнёт. Хорошо?

— Без проблем. Может, пойти и самому с ней сейчас переговорить? По горячим следам?

— У тебя здоровье лишнее завалялось? — грустно улыбнулась Юлия. — Хоть ты и Полный Мастер, но против взбешённой девки Достоевских и Лорд не устоит. Я одного из трёх своих именно в таком состоянии завалила, после того как он на моих глазах хорошего друга загрыз. Правда, потом отлёживалась несколько месяцев пустая.

А у Анны ещё и переходный магический возраст. Сейчас ей Дар такой «расколбас» не только на сексуальном уровне устраивать будет, но и эмоционально в крайности кидать. Лучше не показывайся дочери на глаза пару месяцев. Потом в норму придёт, и поговорите.

— Всё же попытаюсь.

Закончив разговор, подошёл к Аниной двери и осторожно постучал в неё.

— Проваливайте все! — раздался злой голосок.

— Впусти. Поговорить нужно.

Услышав меня, Анна тут же распахнула дверь и рывком втащила в комнату, кровожадно скалясь и гневно сверкая заплаканными глазами.

— Ой! Сам Максимилианчик Жополизович пожаловал! Утешить решил, поизвиняться? Мамочка пинком направила?

— Сам. И извиняться не за что. Утешать тоже не вижу смысла… Если только пособолезновать, что с башкой не дружишь. Ты на хрен не сдалась Чистильщикам. Так они и просили через меня передать.

— Так и передал бы! Обидно, конечно, но утёрлась бы! Нет! Ты исподтишка! Через третьи руки в спину ударил! Предатель! А я тебе верила!

— То есть, ты сама не из этого самого «подтишка» прошение Чистильщикам отправила?

— Я взрослый человек, и сама решаю, что правильно для меня! И вот вам всем! — ткнула она мне дулей в лицо. — Я всё равно своего добьюсь, но по-вашему не сделаю. В СБ заявление подам! В Бытовой Отдел! Нет! В Службу Утилизации! Буду мёртвых Тварей разделывать! Ах, какая грязная работёнка для проклятой графини! Самое то!

— То есть, вариант с армией не рассматриваешь?

— Обойдётесь, как говорит Глашка! Перетопчетесь! Сами виноваты! Ненавижу тебя! Всех вас ненавижу! Не дам играть со мной! Уйду! Отрекусь от фамилии! Сам становись Достоевским! Тебе же, вижу, очень хочется, барончик, к графьям присоседиться!

Да… Настоящая истерика. Верно заметила Юлия, «расколбас» основательный. Бедная женщина! У неё же ещё и младшенькая дочка скоро в силу войдёт. А Катя тоже не сладкая конфетка по характеру.

Слушая гневные крики, принял, как мне показалось, единственное правильное решение. Прижал девушку к стене и крепко поцеловал. Вначале она пыталась отбиваться, но против меня зафиксированный противник в два раза меньше весом ничего особенного противопоставить не может. Потом Анна вдруг расслабилась и с жаром стала отвечать на поцелуй. Я даже поплыл от удовольствия…

И тут же поплатился!

Резкая боль в прокушенной губе вернула в действительность. А Анька, вцепившись бультерьером, продолжила сжимать свои острые зубки. Пришлось, чтобы освободиться, сжать её горло и перекрыть кислород, чтобы эта начинающая людоедка разжала челюсти.

— Очень страстно, — прокомментировал я, не обращая внимания на льющуюся кровь из прокушенной губы. — Представляю, что в постели устроить можешь. Пожалуй, стоит ещё один засовчик на двери своей спальни поставить.

— Я сама их с другой стороны гвоздями заколочу! Пошёл вон! И ближе, чем на километр ко мне не приближайся, ублюдок!

Не стал дальше искушать судьбу. А то ещё заклинаниями кидаться начнёт или за меч схватится.

Идея о совместной вечеринке мне теперь тоже не казалась хорошей. Тут не только гипотетических врагов опасаться стоит, но и эту неадекватную подругу тоже.

— Смелое, но опрометчивое решение, — ехидно прокомментировала Юлия, стоявшая в коридоре, скрестив руки у груди. — Пойдём-ка, герой-любовничек, ко мне, пока губищу не разнесло окончательно. У меня мазь хорошая есть.

Глава 16

То, чего я так и ждал, и слегка побаивался, наконец-то настало. Празднование получения Печати и путёвки в самостоятельную жизнь должно случиться сегодня вечером. В самом «правильном» клубе Петербурга сегодня собираются свежеиспечённые Мастера, чтобы залихватской попойкой заявить о себе.

Почему я так ждал этого момента? Потому что ещё никогда в этом мире не выходил нормально в люди. Вначале почти тюремная жизнь у Меринбергов, а потом бегство и состояние эмигранта, которого приютило проклятое семейство Достоевских, не давали мне носа высунуть не то что в модный ночной клуб, но даже в мало-мальски приличное кафе. Сегодня будет ещё один экзамен. Мой личный. Который покажет, насколько я стал частью этого мира.