Самозванка

— О, панове сотники, проше к столу, — радостно захлопотала Марыся при виде казаков и тут же прикрикнула на своих подружек.

Грубо сколоченный стол был заставлен немудреной снедью в мгновенье ока. Пан Ляшко одобрительно крякнул, проводив взглядом расторопных полонянок. Лисица усмехнулся про себя — молодец девка, боятся ее товарки. Атаман в юбке. Знает Данила, с кем обряды колдовские творить.

— А скажи-ка красавица, — зажмурился от удовольствия пан Ляшко, отведав горячей похлебки. — Как…

Что он хотел узнать, осталось неведомо. Чинное застолье прервалось истошным криком, от которого вздрогнули все:

— Татары!!!

Спустя мгновенье послышались беспорядочные выстрелы. Басовито ухнула пушка. Выскочив на улицу, друзья услышали еще один вопль:

— Индейцы!!!

Неожиданно темноту прочертили огненные полосы. Со звонким чмоканьем, различимым даже в оружейном треске, горящие стрелы вонзались в деревянные строения. Сторожевые башни и частокол вспыхнули разом, словно это был сухой камыш, а не свежесрубленное дерево. Яркое пламя перемежалось клубами черного, зловещего дыма. Порывы ветра донесли незнакомый зловонный запах.

— Колдовство! — испуганно выкрикнул какой-то казак, не забывая, впрочем, выцеливать едва видимые на снегу белые силуэты.

Сделав еще один огненный залп, индейцы исчезли, словно их и не было. Вслед прозвучали бесполезные выстрелы — сражаться было не с кем.

— Прекратить огонь! — в вечернем воздухе разнесся рык полковника. — Беречь заряды! Караулы за стены — в дозор.

Что делать дальше, казаки знали и без приказов. Несколько конных разъездов вылетело за периметр в охранение, остальные бросились тушить разгорающееся пламя. Однако, тушить, собственно, было и нечего. Стрелы, попавшие в курень и избушку, погасли сами собой, а засечная черта полыхала так яростно, что в десятке шагов обжигала жаром. Чудеса.

— Что за чертовщина? — хмуро бросил Гонта, подойдя к группе казаков, оживленно размахивающих руками.

Перед ними на снегу лежал обезглавленный индеец. Белый халат был заляпан кровью, а безвольно откинутая рука крепко сжимала глиняный горшок, из которого вытекала черная маслянистая жидкость.

— Не знаю, батько, — коротко ответил пан Ляшко и легонько поддел носком треснутую емкость. — Первый раз такое вижу, чтобы пал так зачинался.

— Перед избушкой еще один лежит, — задумчиво пояснил Лисица. — Тоже с горшком… И курень не пострадал, стрелы сами потухли.

— Похоже, что они бросали эту гадость на стены, а потом поджигали стрелами, — высказал догадку сотник Смушко. — У византийцев такой огонь есть… А халаты надели, чтобы незаметно подкрасться. Хитро! — протянул он с явным уважением.

— И кто на нас напал: татары, индейцы или византийцы? — ехидно осведомился Гонта. — Османы от страха никому не померещились?

Казаки рассмеялись. Лисица хмыкнул со всеми вместе, почесал в затылке и глубокомысленно предложил:

— Данилу звать надо.

Разрешить загадку мог только колдун. Казаки переглянулись. Гонта уже открыл рот, чтобы отдать команду, как характерник появился сам. Услышал видать. Слегка пошатывающийся, худой, с болезненным блеском в глазах. Окинув взором ждущих товарищей, Данила присел на корточки перед индейцем, обмакнул палец в темную жидкость и поднес к носу. Понюхал, лизнул языком и поднял изумленный взгляд. Вновь посмотрел на убитого и зачем-то помял в пальцах ткань халата.

— Ну что там, не тяни! — нетерпеливо подстегнул его Гонта.

— Греческий огонь? — влез Смушко.

— Может и греческий, а может и «коктейль Молотова», — непонятно ответил колдун, с кряхтением поднимаясь с колен. — Я в этом не шибко разбираюсь. Да и не это главное… — сделав паузу, он внимательно посмотрел на полковника и негромко продолжил: — Мне другое интересно, батько. Какая сволочь одела чингачгуков в маскхалаты?..

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Интересно девки пляшут, — вслух пожаловалась Златка. — По четыре штуки в ряд.

Сказано было по-русски, но тревожность интонации де Брюэ уловил и с сочувствием поинтересовался:

— Что-то не так?

— Не так, — кивком головы подтвердила девушка. — Этого просто не должно быть.

— Что мне передать губернатору? — напомнил о своем присутствии Том.

Доминик задумчиво посмотрел на небо. Еще недавно высокое, по-летнему пронзительно-синее, оно быстро заполнялось низкими грозовыми облаками. Откуда-то издалека донеслись глухие раскаты грома. По-разбойничьи налетевший ветерок подхватил прошлогоднюю листву, закружил ее в причудливом хороводе и так же внезапно утих, оставив после себя свежесть прохлады полуденного леса.

— Передайте ему низкий поклон, — вмешалась Златка и, видя недоумевающий взгляд крепыша, непререкаемым тоном изрекла: — Месье Доминик еще не оправился после операции, и доктор категорически запретил ему какие-либо активные действия.

Том молча кивнул в ответ, взялся за потертую луку и одним движением, не касаясь стремян, взлетел в седло. Уже развернув лошадь, гарцуя на месте, он обернулся и воскликнул:

— Да, едва не забыл! Ваш управляющий, мистер, просил передать, что судно Гарнье прибыло в порт. К вечеру он обещался быть в усадьбе…