Самозванка

— Дозволь мне, батько, — торопливо вмешался Ляшко, не давая разгореться ссоре, и скинул кафтан, оставшись в одной шелковой сорочке. Сопровождаемый одобрительными возгласами толпы он вышел в центр ристалища. Ниже на полголовы, но шире в плечах, шляхтич выглядел достойным своего соперника.

— Гарный хлопец! — встретил его с усмешкой Богдан.

Слова в бою последнее дело и сильная зуботычина немедленно подтвердила непреложную истину. Ошеломленный казак сделал шаг назад. Поляк, окрыленный успехом, подался вперед.

— Это тебе за батьку, холера ясна!

Шляхтич повторил ошибку противника, и битый волчара не замедлил этим воспользоваться. Резкий удар в живот согнул соперника в приступе боли, жесткая рука дернула за роскошный чуб голову, и последовавший за этим короткий апперкот в челюсть отправил пана Ляшко в глубокий нокдаун. Ясновельможные глаза закатились, а подкосившиеся ноги вынесли своего хозяина к краю ристалища — прямо в заботливо подставленные руки товарищей. Издевательский хохот охранного десятка прозвучал вместо гонга.

— Молодо-зелено, — недовольно пробурчал Метелица, закатывая рукава.

— Не спеши, батько, — сильная рука легла на плечо бывалого казака. — Сам управлюсь.

Метелица с сомнением проводил взглядом стройную поджарую фигуру молодого казака, уверенно расталкивающего плечами плотную толпу зрителей. Вслед донесся презрительный свист — рядом с громоздким Богданом молодой Палий выглядел хрупкой тростинкой.

— Не стоило батьку вбивати.

Данила отстраненно наблюдал за противником, двигающимся с мягкой грацией медведя. Хладнокровная угроза была встречена надменной улыбкой — матерый боец не собирался тратить время на разговоры. Одобрительный рев толпы возвестил о начале схватки.

Палий крепко сжал кулаки, но виски кольнуло легкой болью, а мозг пронзил бодрящий импульс. Руки расслабились сами собой. «Стойка Роя Джонса», — прошелестела в голове непонятная фраза. Наклонить слегка корпус, правая рука у подбородка, левая опущена — атака с разных уровней. Подчиняясь неведомой силе, тело само приняло непривычную изготовку.

— Н-на!

Пудовый кулак просвистел над головой, а стремительная ответная двойка перебила нос и рассекла правую бровь на лице Пидковы. Свист в толпе затих.

— Ах, ты!

Еще один неудачный промах, и прямой кросс разбил гортань, выбив темные сгустки крови из разъяренного оскала. Охранный десяток обменялся недоуменными взглядами.

— Х-хе!

Жесткий боковой крюк поймал на вдохе печень, захлебнув яростный рык гиганта. Мгновенный в своей быстроте свинг раздробил тяжелую челюсть на три неравные части.

— Не стоило батьку вбивати!

Глухой треск лопнувшей височной кости ошеломляюще прозвучал в наступившей тишине.

— Есть еще охотники?

Спокойный негромкий вызов остался без ответа. Вид бездыханного тела за спиной Данилы заставил смущенно потупить взоры бывалых кулачных бойцов.

***

— Я иду с тобой, друже! — безапелляционно заявил Лисица.

— Как турка бить, проше пана, все кричат Забельского. Но, как панночек тискать аль горилку хлестать, про славного Ляшко сразу же забывают, — под дружный смех запорожцев обиженно пробурчал шляхтич.

Данила, потуже затянув дорожную котомку, хмыкнул и предупредил:

— Мирон злопамятен и Богдана не простит. За самовольную отлучку из куреня могут и из реестра войскового вычеркнуть.

— Вместе со Златкой татары увели в полон и Лесю, — хмуро напомнил про свою сестренку Лисица. — У нас с тобой одна дорога.

— Голдовника # # 1 он не посмеет тронуть, — авторитетно обронил Метелица. — От же едь, сынку, спокойно и ни о чем не мысли.

# # 1 Голдовник — у запорожских казаков: колдун, характерник; самым сильным колдуном считался знаменитый кошевой атаман Иван Серко.

После кулачного поединка запорожцы были единодушны: схватка была выиграна с помощью колдовского искусства казачьего характерника.

— Грошей только нема, — поделился главной проблемой Лисица.

— Десять злотых у меня заховано, — с сомнением почесав в затылке, озвучил свою невеликую заначку пан Ляшко.

Данила молча переглянулся с Бояном — у них за душой не было ни медяка.

— Шоб вы без меня делали? — закряхтел Метелица, снимая с себя потертый пояс. На свет появилась небольшая кучка серебра. — Тридцать рубликов, как едина копеечка.

— На выкуп реестрового козака государева казна дает двадцать пять целковых, — подал голос Путша, до того безмолвно сидевший в уголке. — Дивчина стоит много дороже.

— Поклон тебе, батько, — поблагодарил старого казака Палий. — На первых порах хватит и этого. Остатнее добудем в дороге.

— Купцов много по шляху ездит, — радостно поддержал его Лисица. — Поделятся мошной, коли с лаской просить.

Сечь покидали с восходом солнца и уже к вечеру въезжали в пограничный Каменск. На ночлег остановились у кума Лисицы, местного бондаря, имеющего собственную лавку. Утром отправились на базар, покупать новую одежду. Запорожские свитки сменила добротная купеческая обновка.

— Гроши тают як вода, — пожаловался пан Ляшко, скорбным взглядом провожая каждый злотый.

— Вода — это тоже гроши, — глубокомысленно возразил Палий.

— То як же? — удивленно вскинулся ясновельможный пан.