Самозванка

– В дикой природе нет ничего важнее воды. Поэтому костюмы собирают наш пот и мочу и благодаря системе очистки превращают их в пригодную для питья воду. На вкус забавно, но фильтры с этой задачей справляются почти идеально.

– Почти? Нет уж, спасибо. – Я разворачиваюсь и скрываюсь в темноте.

– Берегись змей! – кричит мне вслед Зура.

Точно. В пустыне же полно змей.

Надеюсь, в такой холод они будут дремать, находиться в спячке или что там обычно делают змеи. Вот только в режиме ночного видения холоднокровные существа, как всегда, невидимы, поэтому наверняка знать невозможно.

Порой дикая природа – это сущий кошмар.

Отсутствую я недолго, но к моему возвращению Кол и Зура уже спят. Мне они оставили место посередине.

Отлично.

Во всяком случае, внутри палатки тепло. Ткань костюмов не пропускает инфракрасное излучение, теплоизоляция почти идеальная. Зура предупреждала, что к утру от тепла трех наших тел может стать невероятно жарко. Впрочем, меня это не сильно беспокоит.

Как только я укладываюсь, в спину мне упирается камень. Он размером с яблоко, вдавленный в землю лежит прямо под полом палатки. Пытаться сдвинуть его в сторону через ткань бесполезно.

Поэтому я лежу, стараясь уснуть, однако камень слишком велик, чтобы не обращать на него внимания.

Неужели Зура его не видела? Или она оставила его специально?

Интересно, остальные солдаты викторианской армии так же меня воспринимают? Видят во мне только Рафию, первую дочь их врага, даже после всех объяснений, кто я на самом деле такая.

Наверное, все эти союзы – глупый фарс. Надо было оставаться одной. Вернуться в Шрив, прокрасться в дом отца и вызволить сестру…

Или же все дело в этом дурацком камне под спиной.

Я сажусь и расстегиваю палатку. Внутрь проникает холодный воздух из пустыни, ледяными пальцами скользит по моей коже.

Кол ворочается, с его губ срывается жалобное бормотание.

После тепла палатки снаружи я чувствую лишь жуткий холод. Подмерзший песок кристалликами льда впивается в голые колени и ладони.

Я подсовываю одну руку под палатку.

Еле-еле дотягиваюсь пальцами до камня. Он наполовину погряз в песке, поэтому я целую минуту выковыриваю его, пока он не подается.

В образовавшейся лунке что-то есть…

Сложенный лист бумаги.

Я достаю его и принимаюсь рассматривать в свете звезд.

Бумага пестрит зашифрованными символами вроде тех, что я видела на футлярах с оружием в бункере Палафоксов. Только здесь они написаны вручную торопливым и кривоватым почерком.

Я просовываю голову обратно в палатку и шепотом зову:

– Кол.

Он не откликается. Тогда я ледяными пальцами хватаю его за лодыжку.

Парень мигом просыпается. Недоуменно и с долей раздражения смотрит на меня.

Я машу перед ним листком.

– Кто-то оставил нам послание.

Он несколько раз моргает и наконец поднимается.

В палатку залетает порыв ветра, от которого резко просыпается Зура и тянется за винтовкой.

– Все хорошо, спи, – говорю я ей.

Кол наполовину вылезает из палатки навстречу сиянию звезд. Когда я протягиваю ему записку, его глаза округляются.

– Это же викторианский военный шифр, – говорит он.

– Ты можешь его прочитать?

– Здесь говорится: «Оставайся на месте. Мы скоро за тобой вернемся». – Прищурившись, он всматривается в текст. – И еще: «Оставь мне какой-нибудь знак, чтобы я знал, что это ты. И будь аккуратнее: это место кишит скорпионами».

Я тут же выпрямляюсь.

– Скорпионы? Великолепно.

– Более чем великолепно. – Кол отрывает взгляд от бумаги. – Это почерк моего младшего брата.

Дождь

Все следующее утро льет дождь.

Стоит скверная холодная погода. Нам только и остается, что ютиться всем вместе в палатке и ждать.

Обнаружив ночью записку, мы выложили на посадочной площадке спираль из камней. Символ вымышленного героя, которым в детстве притворялись Кол и его брат, – тот самый «знак», что просил Тео.

Так или иначе он должен его устроить.

Пока мы ждем, Зура рассказывает нам о временах, когда она сама вместо моего отца сражалась с мятежниками. После того как историй у нее больше не остается, в игру вступает Кол. Он делится с нами приключениями своего младшего брата: того из первой школы-интерната исключили за нарушение комендантского часа, а из второй – за то, что он продавал другим ученикам свои тесты.

Как только наступает мой черед их развлекать, Зура выжидательно смотрит на меня. Ей по-прежнему любопытно узнать, какая же на самом деле история кроется за моим лицом.

– Ты можешь во всем доверять Зуре, – убеждает меня Кол. – Но окончательное решение остается за тобой.

Я медлю. Пора бы привыкнуть делиться своей историей, если однажды я собираюсь поведать ее всему миру. А еще мне предстоит объясняться перед Арибеллой, если она все же решит, что за меня стоит бороться.

Мне нравится чувствовать, что с Колом нас связывают тайны. А как только правду обо мне узнает кто-то еще, между нами уже не будет прежних отношений.

Касаемо Кола и своих секретов я довольно эгоистична.

– Пока нет, в другой раз. Хорошо?

Кол берет меня за руку.

– Конечно.

– Не могу дождаться, – ворчит Зура.

Снаружи постепенно становится теплее, но дождь не ослабевает.