Самозванка. Кромешник

Фладэрик в ответ изъязвил ухмылку и покивал. Кафтан Упырь бросил наопашь69, недошнурованный ворот парадной туники и стянуть забыл.

— Живописно смотришься, — оценил белёсый Тегейриан, ласково поглаживая шелковистую холку зверька. Ласка устремила на хозяина проницательный взор, замерла на плече чутким столбиком.

— Как же, — фыркнул Адалин. — Побрился ради такого случая.

— Красавец, — насмешливо похвалил динстманн. — Утешил дивноокую? Госпожа, я полагаю, в восторге? — Упырь поморщился, но смолчал. — Я уж думал, не дождусь тебя, — продолжал ёрничать Эльзант.

— Дождался, — Адалин скривился с намёком на улыбку. Судя по глумливому оскалу коронного чароплёта, Эльзант без труда угадал мысли дружка. — С чем и поздравляю.

— Где Позёмыш? — Сполох вскинул хрустальную бровь и спрятал Искру, возмущённого внезапным самоуправством, за пазуху.

В простом кожаном дублете и самодельном поясе из карманов и петель смотрелся Тегейриан не менее занимательно, чем растрёпанный прелагатай. Адалин пожал плечами и свернул в затенённый лаз.

— Шныряет где-то возле казарменных кухонь, по погребам.

— Запасы разоряет, — с одобрением протянул чародей. — Чудо-зверь, — и без всякого перехода вытащил из-под дублета увесистую, сшитую грубой бечевой и перекрученную стопку замусоленных листов. — Откопал я записи свои… того времени. Тут подробные описания. Так что наслаждайся…

Фладэрик оценил габариты «наслаждений» и присвистнул.

— А ты, оказывается, тот ещё сказочник. Целая гримория70.

— Гримории — это по твоей части, — осклабился Эльзант.

В полумраке его перламутровое, костистое лицо светилось мрачным предзнаменованием. Адалин рассеянно покивал, благополучно упихал манускрипт под тунику и на измождённого чародея поглядел с непрошенным беспокойством. Сполох насмешливо ломал прозрачные брови, покачивал бесцветной головой и взгляда того будто бы не замечал.

— Хоть бы рассказал чего, поделился, — заметил он невзначай.

— По поводу? — легко согласился Упырь.

Любопытство чароплёта его не шибко удивило. Тегейриан слишком ловко и проворно соображал, дабы не задаться соответствующим вопросом. К тому же, неосвещённый, пыльный, что божница в губной избе, полого спускавшийся вниз кут весьма располагал к подобным разговорам.

— Своих предположений, — чародей хитро прищурил мерцавшие загробной синевой зенки. — Думаешь, я не в курсе, что ты там в библиотеках старых изучал, о чём западных посвящённых да шаманов степных допытывал? А теперь ещё это.

— Ну, — философски пожал плечами Адалин и паскудно ухмыльнулся. — Раз в курсе, сам, полагаю, догадаешься. Что запад, что восток — в этом вопросе они солидарны.

— Выходит, одного мира любомудрам державным мало сделалось? — ожидаемо проницательно предположил Тегейриан.

Положенного трепета динстманн не обнаружил, но и лукавое ехидство придержал. Адалин не спешил реагировать. Задумчиво вгляделся в тяжеловесные потёмки коридора. Сполох сдавленно откашлялся — явно, стервец, терпел до последнего, о реакции чернявого памятуя, — утёрся рукавом, выцедил заковыристую брань. Прелагатай кивнул.

— Паскудство, — оценил Эльзант. — Может, сказать Корнфлиду? Или кому иному из Круга?

— Не надо, — в голосе Упыря убеждённость мешалась пополам с издёвкой. И Тегейриан вопросительно хмыкнул, предполагая некие объяснения. Фладэрик надменно прищёлкнул языком. — Если Гельхард до сих пор не в курсе, значит… не его сукна епанча.

— А если в курсе?

— А если в курсе, Сполох, — мрачно улыбнулся Адалин и смерил поскверневшего лицом динстманна долгим, выразительным взглядом, — лестницы у вас в Башне уж больно опасные. Того и гляди, сверзится кто, костей не соберёт.

Чародей насупился и неодобрительно потёр межбровье:

— Не знаю… Расточительно. Корнфлид — сильный чародей. Один из сильнейших. Лучше бы уговорить.

— Ну, попробуй, пощупай, — после краткого раздумья согласился Фладэрик и на миг задержался перед низкой дверью, замыкавшей ход. — Только последствия наперёд… просчитай.

Эльзант понятливо кивнул и первым скользнул за бесшумно отворившуюся створку. Адалин оглядел мрачный лаз позади, вздохнул, помянул древних зодчих и нынешних нерадивых хозяев: пыль чуть не на зубах скрипела. Да и сквозняки гуляли непотребные. Исполинская громада Розы впечатляла: снаружи — неприступной мощью и нарядностью, изнутри — на глазах ветшавшей, дряхлой неповоротливостью. Ещё одна иллюзия, пожиравшая сама себя.

В изъеденных древней ворожбой стенах заступом и долотом орудовало время и пренебреженье. Коронный замок незаметно и неостановимо умирал под звук тимпанов, лютней, домбр и шелест платьев.

Глава 2. Тварь Равнсварт

С чародеем, напоминавшим призрака замковых катакомб куда больше реальных умертвий, Упырь расстался на одной из стен. И, в надежде освежиться, прогулялся вдоль по боевому ходу. Разглядывал из-за массивных зубцов окрестности: казарменный двор с прилегающими территориями, галереями, мощенными фигурной, пёстрой черепицей, приземистыми хозяйственными постройками и деревянными сооружениями неопределённого назначения. Ожидаемого успокоения зрелище не принесло.