Самозванка (Сокровища)

Подобрав фонарик, она побрела по дорожке наверх. Шум воды становился все тише, а рокот моторов все слышней. Преодолев последний поворот, Одри увидела джип. Его фары отбрасывали два луча на ствол огромного дерева. Кто-то выцарапал на нем инициалы и обвел их сердечком. Ирония судьбы.

Одри забралась на пассажирское сиденье джипа и сердито посмотрела на Зака.

– Это была ошибка, – сказал он.

– Я не собираюсь тебе возражать.

– Очень хорошо.

– Тогда прекрати вести себя так, будто я все начала.

– Это случайность, согласна? Больше это не повторится.

Но, произнося эти слова, Зак знал, что говорит неправду. Он не представлял, как ему удастся держаться от нее на расстоянии.

Несколько часов спустя Одри решила, что она не обязана сообщать Заку о предстоящей встрече с Марио Полидори. Зак и так взбесился, когда она сказала, что Марио звонил ей. С нее хватит его опеки, она устала от постоянного контроля. То он ведет себя как старший брат, то стремится стать ее любовником. Одри мучили противоречивые чувства, и она решила, что ей необходимо побыть вдали от Зака, чтобы привести в порядок свои мысли. Она должна выяснить, Ланден она или нет. Если это так, то ей придется бороться с кланом Дэнверсов, чтобы доказать свои права, а если нет, то она уедет. Или станет любовницей Зака. И то и другое – самоубийство.

Одри остановила свою потрепанную «Нову» на улице рядом со старым овощным рынком, с которого началось процветание Полидори. Расположенный всего в четырех кварталах от отеля «Дэнверс» рынок был закрыт. На его месте предполагалось построить небоскреб под офисы.

Марио уже ожидал ее на углу у ирландской пивной, куря сигарету.

– Я уже думал, что ты не придешь, – сказал он, сверкнув в темноте белозубой улыбкой. Одри было не по себе, но ей удалось внешне остаться спокойной.

– Я же сказала, что приду.

– Но я думал, что он убедит тебя держаться от меня подальше. – Еще одна ослепительная улыбка.

– Он?

Марио придержал дверь, пропуская ее вперед.

– Закари Дэнверс, твой брат. Разве он не играет роль твоего телохранителя?

Они вошли в прокуренный зал, наполненный смехом и громкими разговорами. Звенели стаканы, стучали бильярдные шары, в воздухе проносились стрелы для игры в дартс. На самодельной сцене играл джаз-банд, но музыка почти заглушалась голосами посетителей.

Ничего не спрашивая у Одри, Марио заказал два ирландских кофе и закурил сигарету. Затем он перешел к делу:

– Мы с отцом хотели бы знать, подумала ли ты о нашем предложении. – Он выпустил струйку дыма из уголка рта.

– Немного, – уклончиво ответила девушка. Официантка поставила перед ними по стеклянной кружке.

– Дело в том, что я не могу заключать никаких соглашений с тобой или с твоим отцом. – Тонкой соломинкой она смешивала мятное масло с взбитыми сливками, плавающими в кофе.

– Ты не знаешь...

– Я не знаю, кто я на самом деле. Но даже если докажу, что я Ланден, все равно не собираюсь что-то менять в корпорации.

Марио удивленно поднял брови.

– Но ты получишь больше половины акций.

– Я все равно буду посторонней. И я сразу тебе скажу: я не планирую ничего продавать или менять в «Дэнверс Интернэшнл». Если только я не столкнусь с вопиющей некомпетентностью, я не стану вмешиваться.

– Это меня удивляет. – Он отхлебнул кофе, оценивающе глядя на нее своими черными глазами.

– Я верю в старую мудрость: «Если что-то не сломано, не надо это чинить», – сказала Одри.

Перед глазами как живые встали воспоминания о долгих жарких летних днях под монтанским солнцем. Сколько раз во время работы ее отец говорил Одри эти слова. Ей не хватало его. Теперь Одри понимала, что, даже если выяснится, что Уитт Дэнверс был ее кровным отцом, настоящим отцом для нее навсегда останется Виктор Нэш.

– Расскажи о себе, – попросил Марио, но Одри только улыбнулась в ответ.

– Это скучно. Я выросла на ферме в Монтане. Всю неделю работала, по воскресеньям ходила в церковь. Вот и сказке конец. Лучше ты расскажи о своей семье, это должно быть намного интереснее, чем сгребать сено и варить варенье.

– Ты шутишь.

– Нет, мне действительно интересно.

– Это было ужасно, – сказал он, затягиваясь. – Слуги, шоферы, два дома в Портленде, имение на Гавайях и вилла в Мехико. Никто из детей не перенес того, что выпало на мою долю.

Одри засмеялась. Марио рассказал кучу историй о католических школах и вспыльчивых монашках с длинными линейками, которые гуляли по рукам недостаточно благочестивых учеников. Она узнала о ранней смерти матери Марио, которую, возможно, ускорило упрямство мужа и сына, о его стычках с отцом.

– Но теперь вы очень близки, – заметила Одри.

– Тогда я был молодой. Непослушный. Сексуально озабоченный, – засмеялся Марио. Он потянулся к ней и погладил по руке. – Ну, ты знаешь, как это бывает.

– Откуда?

Его пальцы продолжали нежно гладить ее руку. Глядя в его гипнотизирующие черные глаза, она неожиданно поняла, что Марио решил соблазнить ее. С трудом выдавив принужденную улыбку, Одри убрала руку.

– Почему ты решил со мной встретиться?