Самозванцы. Дилогия (СИ)

– Значит, так, Вадим, – повернулся Басов к Крапивину, – каждую неделю проверяешь у этого сорванца дневник. Если по латыни неуд, никаких ему стрельб. Пусть отметку исправляет.

– Хорошо. – Крапивин насмешливо посмотрел на притихшего Янека. – Будь спокоен, камрад.

– А не отведать ли нам, господа, телятинки, под бордо третьего года? – азартно потер ладони Басов. – А то мне от салата из политэкономии да винегрета из политики что-то кисло стало.

Остаток ужина протекал спокойно. Словно заключив друг с другом молчаливое соглашение, друзья больше не заговаривали ни о грядущих событиях, ни о вариантах изменения истории. Басов весело балагурил, сравнивая кулинарное искусство поваров «Астории» и их коллег из парижских отелей. Чигирев с юмором рассказывал о чопорности петербургского высшего света и невероятных формальностях, с которыми связано там общение. Янек поделился наблюдениями о проказах местных гимназистов. Один лишь Крапивин сидел погруженный в себя и не принимал участия в беседе.

Когда ужин закончился, Басов взглянул на часы, поднялся из-за стола, пожал руку Чигиреву, крепко обнялся с Крапивиным и сказал:

– Что ж друзья, рад был с вами провести сегодняшний вечер. Однако до поезда всего три часа, а у меня вещи еще не все сложены. Провожать меня не надо. Долгие проводы – лишние слезы. Если только не возражаешь, Сергей, Янек чуть задержится и поможет мне упаковать чемоданы. Я дам ему потом денег на извозчика.

– Конечно, Игорь, – улыбнулся в ответ Чигирёв. – Счастливого пути.

– Удачи тебе, Игорь, – поддержал его Крапивин.

Когда Чигирев с Крапивиным вышли, Янек хитро посмотрел на Басова и заметил:

– Мне кажется, я знаю, дядя Игорь, почему вы отказали нам в поддержке.

– Почему, позволь узнать? – спросил Басов.

– Вы не согласны с тем, чего мы хотим.

– Что ты имеешь в виду?

– Крапивин хочет сохранить Российскую империю, а вы считаете, что она должна погибнуть. Отец хочет построить в России демократическое государство, а вы не верите, что Россия может быть демократической страной. Поэтому вы не участвуете в их затеях. И вы русский. Поэтому вам безразлично, обретет Польша независимость или нет. Поэтому вы не хотите помогать мне. Я прав?

– Нет. – Басов сделал небольшую паузу. – Я тебе могу точно сказать, что империю можно сохранить, Россия вполне может стать демократической страной. И я искренне поздравлю поляков, если они обретут независимость. Просто все это мне… безразлично.

– Неужели вас не волнует грядущая гибель миллионов?! – воскликнул Янек. – Неужели безразлична предстоящая тирания?!

– Это мне небезразлично. Но, видишь ли, дело в том, что форма не имеет значения. Если люди хотят диктовать свою волю другим, неизбежна война. Если хотят жить за счет других, неизбежна социальная несправедливость. Все зло кроется в основных человеческих пороках: жадности, трусости, честолюбии. Для людей, живущих здесь, это более чем актуально. Значит, будет большая драка, много жестокостей и несправедливости. В какие одежды будет рядиться насилие, произойдет оно под флагом религии, империи или коммунизма, не суть важно.

– Почему же вы здесь остаетесь? – удивился Янек.

– А ты думаешь, в других веках иначе? – расхохотался Басов. – Каждому кажется, что те времена, которые выпали на его долю, – самые худшие. В Средние века гвельфы дерутся с гибеллинами. В двадцатом веке – Запад с коммунистами. В основе одно – желание власти и денег. Я не в силах вразумить все человечество. Мне достаточно одного малолетнего балбеса, который так и рвется в гущу драки. Ладно, заболтались мы с тобой, а время идет. Давай поднимемся ко мне в номер.

Понурясь, Янек последовал за Басовым. Вместе они прошли через роскошный, наполненный богато одетой публикой ресторан, поднялись по устланной красным ковром лестнице и вошли в номер, который занимал Басов. К удивлению мальчика, ни упакованных, ни раскрытых чемоданов, ни каких-либо вещей, которые следовало собирать, в номере не было.

– Где же ваш багаж? – повернулся он к Басову.

– В пути, – неопределенно буркнул тот, закрывая дверь.

– Зачем же вы меня позвали?

– Я хотел с тобой поговорить.

– О чем?

– О твоем будущем.

– Я сам решу, что мне делать и как жить, – насупился Янек.

– Безусловно, но, если позволишь, я дам тебе несколько советов. – Басов сел в кресло перед журнальным столиком и жестом предложил Янеку сесть напротив. – Ты знаешь, я просмотрел карту твоей личности.

– Что?!

– Гороскоп. Расшифровку психотипа. Называй как хочешь. Короче, я собрал все данные о твоих наклонностях и способностях. Ты знаешь, из тебя может получиться блестящий врач.

– Я вам уже говорил: я не хочу быть врачом, я хочу быть воином! – запальчиво ответил Янек.

– Военным, ты хотел сказать, – возразил Басов. – Воин – это отношение к жизни. К профессии оно отношения не имеет. Ты можешь быть врачом, коммерсантом, ремесленником и идти по пути воина. А можешь служить в армии и вести себя, как торгаш. Впрочем, это не о тебе. На путь воина ты уже встал. Но я сейчас говорю о твоей профессии.

– Сейчас моей стране нужна моя помощь, чтобы обрести независимость, – гордо заявил Янек.