Самозванцы. Дилогия (СИ)

А вот дядьку Алексея, матроса Климента Нагорного, приставленного оберегать наследника от падений и ушибов, следить за ним в играх и на прогулках, Крапивин не любил. Уж больно был подобострастен этот сухопутный матрос императорской яхты «Штандарт». Глупость и ханжество были словно топором вырублены на грубом лице этого человека, а то раболепие, с которым дядька обращался к любому вышестоящему лицу, сразу заставило Крапивина относиться к Нагорному с большим подозрением. Нутром старого бойца он чувствовал в Нагорном потенциального предателя.

«Ну и семейка! Даже с собственной прислугой разобраться не могут, – раздраженно думал Крапивин. – Куда им Россией править!»

Сейчас, хрустя снегом, он обогнул угол дворца и вышел на плотно утоптанную площадку перед замерзшим прудом. Здесь стояло зенитное орудие, развернутое к воротам, ведущим в город. Справа от него, на расстоянии метров ста, стояли перед витой оградой часовые, а за оградой бесновались манифестанты с красными флагами и плакатами: «Да здравствует республика!», «Вся власть учредительному собранию!» Крапивин подошел к одному из часовых.

– Эй, полковник! – крикнул ему кто-то из демонстрантов. – Иди к нам!

– Хватит сторожить Романовых! – поддержал его другой. – Становись лучше на сторону народа!

Не обращая на них внимания, Крапивин спросил часового вполголоса:

– Все без изменений?

– Так точно, ваше высокородие, – отозвался тот, не отрывая взгляда от демонстрантов.

– Оружия не видел?

– Как же не видел. Здесь, считай, половина Петроградского гарнизона уже перебывала. Все при оружии. Милиция вон уже ходит. Это заместо полиции, значит, Думой и Советами назначены. Тоже при оружии все.

– Угроз применить оружие не было?

– Никак нет, ваше высокородие. Тока про государя императора, супругу и дочерей его много всякой гадости кричат. Тьфу, противно! А так все мирно. Даже затвора никто не передернул.

– Хорошо. Если начнется стрельба, помнишь, что делать?

– Так точно, ваше высокородие.

– Хорошо. Стойте. Через час сменю.

Крапивин уже собрался уходить, но солдат окликнул его:

– Ваше высокородие, дозвольте вопрос.

– Спрашивай.

– Государь-то наш от престола отрекся за себя и наследника. И Михаил отрекся в пользу Учредительного собрания. Что же нам теперь делать? Охраняем-то кого?

Крапивин строго взглянул на солдата:

– Мы охраняем здесь государственный объект и людей, чьи жизни вверены нам.

– Так ведь нет государя больше. Быть-то как теперь?

– Даже если это больше не семья государя, это люди, которые имеют право на защиту. А служить надо отечеству, а не лицам. Понял?

– Так точно, ваше высокородие.

Повернувшись, Крапивин направился к дворцу.

– Эй, полковник, мать твою, куда побежал?! – понеслось ему вслед из-за ограды. – Никак царицу пользовать?

Раздался взрыв хохота.

«Спокойно, Вадим, спокойно, – твердил про себя Крапивин, шагая к дворцу. – Сейчас срываться нельзя. Один неверный шаг – и все полетит к черту. Ты должен выполнить свою задачу. Раскисать ты не вправе. Во время народных волнений быдло всегда всплывает на поверхность, чтобы безнаказанно покуражиться. Твоя задача – во всем этом безумии спасти людей. Как можно больше людей. Может быть, ты и неправ, но ты не можешь просто так отдавать на заклание невинные души, безопасность которых доверена тебе. А потом ты должен вывести страну из хаоса. Тогда все снова встанет на свои места. Все сявки снова забьются в подпол, главную роль будут играть те, кто хочет двигаться вперед. А сейчас спокойствие. Ты хорошо продумал, что должен делать. Но если сейчас ты сорвешься, все полетит к черту. Теперь тебе надо только выждать время. Твой час еще не настал».

Взбежав по ступенькам крыльца, полковник вошел в парадный подъезд. Сверху по широкой лестнице ему навстречу спускалась Александра Федоровна, Крапивин вытянулся и отдал ей честь.

– Здравия желаю, ваше императорское величество.

– Здравствуйте, полковник. – Императрица была бледна, нервно покусывала тонкие губы и зябко куталась в шаль. – Как там?

– Все без изменений, ваше императорское величество.

– От государя вестей нет?

– Осмелюсь доложить, телеграф и телефон отключены. Посланный мною на разведку солдат доложил, что, по слухам, состав его императорского величества все еще удерживается повстанцами.

– Какой ужас! – Александра Федоровна подошла вплотную к Крапивину. – Кто бы мог подумать, что такое случится? Скажите, полковник, если мятежники пойдут на штурм, вы сможете их остановить?

– Сделаем все возможное, ваше императорское величество. Если это будет всего лишь та толпа, которая беснуется сейчас у ограды, то остановим, будьте уверены. Но если на приступ пойдут части Петроградского гарнизона… Нас слишком мало, ваше величество.

– Неужели весь гарнизон перешел на сторону мятежников?

– Так точно, ваше императорское величество.

Александра Федоровна нервно заходила от стены к стене.

– Какой ужас! Откуда может прийти спасение? Части с фронта? Должны же боевые части сохранить верность своему императору.

– Осмелюсь доложить, Николай Александрович отрекся.

Императрица метнула на полковника гневный испепеляющий взгляд: