Самсон. О жизни, о себе, о воле.

Я видел, как напряглись арестанты, когда за нами подъехали автозаки. Смех и разговоры сразу прекратились, а на лицах сидельцев отразились злость и страх.

Послышался лязг затворов, лай собак и отрывистые команды:

– Открыть первый бокс! Всем приготовиться! Сейчас я буду называть фамилию, осужденный подбегает ко мне, называет статью и срок, и только после этого отправляется в автозак! – прозвучал громкий голос тюремного прапорщика, который принимал этап.

– Не вздумай замешкаться, пацан, убьют, – шепнул мне на ухо стоявший рядом мужик. – Настоящие изверги, – добавил он, и от его слов у меня по спине пробежал неприятный холодок.

Одно дело, когда перед тобою оказывается такой же, как и ты, арестант, с которым тебе придется вступить в схватку, – и совсем другое, когда перед тобою лютые, как звери, конвоиры, которым ты не можешь даже слово сказать поперек.