Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945

Шли месяцы, война в воздухе становилась все более ожесточенной, и наши материальные ресурсы постепенно истощались. Несмотря на успешные действия нашей эскадрильи, мы ничего не могли поделать с союзниками. Количество их принимавших участие в боевых действиях самолетов постоянно возрастало. Благодаря этому, а также стойкости и напористости их летчиков они действительно превратились в грозную силу. Их истребители и бомбардировщики рыскали над островами днем и ночью, уничтожая наши корабли, доставлявшие продукты и боеприпасы. Американские подводные лодки также наносили нам тяжелый урон.

В результате этого нашим военно-морским силам приходилось днем скрывать свои корабли и осуществлять доставку под покровом темноты. Но этого явно было недостаточно, и вскоре слабый ручеек поставок надводными кораблями иссяк. Командование флота предприняло попытку организовать доставку подводными лодками. Это стало всего лишь вынужденным компромиссом, ибо грузоподъемность подводных лодок была сильно ограничена. В конце концов нам пришлось довольствоваться поставками лишь самого необходимого для продолжения боевых действий. В результате даже то немногое, чем мы могли побаловать себя, оказалось непозволительной роскошью. О пиве и сигаретах оставалось только мечтать, их нам выдавали лишь в качестве награды, когда летчики добивались крупных побед в воздухе без потерь. Большинство пилотов не употребляли алкогольных напитков. Но сигареты пользовались огромным спросом, так как многие были заядлыми курильщиками.

Особо раздражало людей то, что летный состав мог получать сигареты лишь тогда, когда удавалось нанести серьезный урон противнику в воздушных боях. Однако это не мешало строго соблюдавшим кастовые различия офицерам, даже тем, кто не летал, ежедневно получать положенное количество сигарет. Мы проклинали не принимавших участия в боях штабных офицеров за то, что те могут курить, тогда как боевые летчики – лишь в силу отсутствия у них офицерского звания – лишены такой возможности.

Капитан Сайто обычно проверял казарму простых летчиков раз в две недели. Во время таких проверок он всегда умудрялся «забыть» на столе или койке свой портсигар. Нисидзава с благодарностью присваивал себе половину содержимого портсигара командира базы и потом угощал своей «находкой» других летчиков. Но Сайто приходил нечасто.

В конце концов мое терпение иссякло, и я решился на отчаянный поступок. Я послал своих людей в поселок с приказом купить сигары местного производства. Нам было строжайше запрещено курить местный табак из опасения, что он может содержать наркотик. Разжившись коробкой зловонных сигар, я пригласил других пилотов в дальний конец аэродрома. Они изумленно смотрели на меня, не решаясь рискнуть навлечь на себя гнев начальства за невыполнение приказа.

– Я возьму на себя всю ответственность за эти сигары, можете их курить, – сообщил я собравшимся.

Каждый молча взял протянутую мной сигару. Мы закурили.

Я понимал, что стоит кому-то из офицеров заметить нас собравшихся вместе, и он тут же подойдет к нам. Действительно, не прошло и пятнадцати минут, как к нам подбежал лейтенант Сасаи. Одного взгляда на сигары было достаточно.

– Вы что делаете? Вы все с ума сошли? – заорал он. – Немедленно выбросьте!

Несколько летчиков, услышав окрик обычно вежливого Сасаи, покраснели от стыда и побросали сигары на землю. Я и Нисидзава отказались последовать их примеру и продолжали курить.

У Сасаи от этого отказа выполнить приказ округлились глаза.

– Что с вами двумя случилось? – спросил он. – Вы же знаете, что курить эти сигары запрещено!

Именно этого вопроса я и ждал от него. Глубоко вздохнув, я сообщил Сасаи, что именно думаю о системе, лишающей боевых летчиков табака и позволяющей офицерам, ни разу не побывавшим под огнем врага, спокойно курить. Я продолжал нести вздор, утверждая, что возможность накуриться всласть стоит того, чтобы понести любое наказание, которому он подвергнет меня. Стоявший рядом со мной Нисидзава, как обычно, хранил молчание и попыхивал сигарой.

Сасаи от злости закусил губу и стал чернее тучи. Любой другой офицер не задумываясь дал бы мне хорошего пинка. Я отвернулся от Сасаи, чувствуя свою вину за оскорбление этого достойного офицера, но продолжил курить. Остальные летчики изумленно уставились на меня и Нисидзаву – им еще ни разу не приходилось видеть такого открытого неповиновения.

Сасаи ушел. Несколько минут спустя мы заметили, как к нашей группе на огромной скорости приближается, поднимая облако пыли, единственный имевшийся на авиабазе легковой автомобиль. Послышался скрежет тормозов, и автомобиль остановился. Сасаи со злостью распахнул дверь автомобиля и вытащил за собой два больших мешка из плотной ткани.

Не сказав ни слова, он развязал оба мешка, доверху набитые пачками сигарет.

– Возьмите их и разделите между собой, – произнес он, – и не задавайте вопросов, откуда они взялись.

Уезжая, он, высунувшись из окна автомобиля, крикнул:

– И выбросьте эти чертовы сигары!