Самурай

Максим ощупал плащ и бронежилет, поднялся и безмолвно облачился в такую же форму, сложенную на столе рядом с тремя объемистыми чемоданчиками на кодовых замках и трубками холодильных генераторов, покрытых изморозью. Доступ к оружию, по крайней мере у Максима, теперь осложнялся, но перевешивать его поверх плаща или вообще оставлять здесь не было времени, да и судя по одеянию им не слишком грозило ввязаться в перестрелку — там, куда они направлялись, все уже было кончено.

Они прошли в комнату, скрытую за идеально замаскированной и наглухо притертой к косяку дверью, где за тонким ребристым пластиком серого цвета скрывалось полметра отполированного металла с многочисленными прорезями, в которые ушли рычаги и шестеренки фиксаторов, рычаги стопоров, горящие, как глаза вампиров в темноте, зрачки электронных замков и просто черные точки самострелов и пушек против несанкционированного вторжения в помещение, где среди уже знакомой кафельной белизны располагались: гигантская ванна, сейчас наполненная синей водой с небольшими айсбергами пены, выплывающих из невидимого отверстия в бортике, отделанном золотом; интимный кружок шести унитазов типа «тюльпан»; а также стоящий в центре столик с богатой коллекцией вин в прозрачном баре, вмонтированном в его ножку.

Сквозь идеально прозрачное окно сочился грязный свет агонизирующего дня, но его вполне хватало на то, чтобы, отразившись от зеркальных поверхностей стен, пола и потолка, достаточно прилично осветить туалет. Поэтому возившиеся около ванны техники в зеленых спецовках и надписями на спинах «Осторожно — мины!» почти не пользовались фонариками, которые Максим поначалу принял за компактный вариант биде, пока не понадобилось куда-то подсветить, и вся компания надолго ослепла, пропустив самый интересный момент закладки устройства в специально подготовленную канавку, безжалостно выдолбленную в кафеле, от которой, словно солнечные лучи на детском рисунке, разбегались кривые трещины.

Когда члены Общества продрали глаза и избавились от красивых световых разводов, поселившихся на сетчатке эфемерными и эфирными паразитами, устройство, представляющее собой толстенькое кольцо с вертикально торчащими трубками и многочисленными проводами, тянущимися к нескольким чемоданам, разложенных на умывальниках под хрустальными канделябрами и прикрытые от чьих-то глаз разоренными рулонами туалетной бумаги, было уложено в канавку, и теперь техники осторожно укладывали мастерками поверх куски пористого раствора, который мгновенно застывал безобразными серыми кусками, не дожидаясь более эстетического оглаживания и формовки.

В торчащие наружу трубки уже с помощью Максима и Павла Антоновича ввинчивались длинные увесистые медные штыри с многочисленными высверленными дырками, и на верх получившейся решетчатой пирамиды водрузили громоздкий аппарат, царапающийся углами не собранного до конца футляра, из которого торчали монтажные платы и угрюмо светились электронные лампы.

Специалисты вновь оттеснили Максима и Павла Антоновича, которым показалось, что они уже начали кое-что понимать в уродливом сооружении и взяли на себя смелость вносить рационализаторские предложения, наверняка приведшие бы, как минимум, к короткому замыканию электросети города, ловко подсоединили оставшиеся кабели, еще раз проверили устойчивость конструкции, сполоснули руки и лица, омыли пыльные сапоги в бассейне, оставив без внимания прилипшие к ним холмики пены, прошлись вдоль проводов, уперлись в чемоданы и защелкали тумблерами, скорее для виду, чем для дела.

Все было готово, во всяком случае техники увеличили частоту и скорость перебежек от сооружения к пультам управления, доставали и прятали в карманы замысловатые инструменты, больше смахивающие на пространственные головоломки, навалились плечами на закрывшуюся по недосмотру дверь в конференц-зал, естественно не поддавшуюся на такую дешевую провокацию, из-за чего пришлось лихорадочно искать код, оказавшийся записанным на клочке туалетной бумаги, часть которой уже использовали по назначению, и тогда пришла очередь искать телефон, спрятавшийся почему-то на самом дне бассейна в прозрачном водонепроницаемом контейнере, звонить вышестоящему начальству, долго ругаться с секретаршей, не желавшей беспокоить оное по несекретной линии связи, потом ругаться с начальством, тоже отказывающимся называть нужную комбинацию по линии, к которой может не подсоединиться только ленивый, но, скорее всего, это была лишь отговорка, так как Максим подозревал, что руководство в принципе не может держать в памяти больше двух чисел — своего возраста и своей зарплаты, но потом обстановка неожиданно разрядилось, и все устроилось лучшим образом — сидевшей на крышке унитаза Вике надоели препирательства, и она молча толкнула дверь в нужную сторону, та распахнулась и онемевшие специалисты, бросив от растерянности телефон снова в воду, но уже без контейнера, выволокли аппаратуру в зал, аккуратнее уложили провода, чтобы не спотыкаться о них при беге, потыкали пальцами замазку и расположились на полу около столов.