Самвел

Солнце все еще сияло, цветы пестрели, птицы продолжали петь утренние песни. Среди общего спокойствия природы взволнован был только Аракс. Словно скорбная мать, потерявшая своих детей, бурлила мутная река, ревела, стонала, заливая зеленые берега. Как страшное чудовище, с пеной у рта, мчалась разъяренная река вперед и точно стремилась сожрать, поглотить того злодея, чья безжалостная рука выжгла и превратила в пустыню великолепные города и селения, украшавшие ее чудесные берега. Гигантский мост еле сдерживал ее ярость, сжимая волны своими многочисленными сводами.

По ту сторону моста на правом берегу Аракса, на ровной зеленой поверхности луга, раскинулось множество палаток. Вокруг них паслись косяки лошадей, мулов, стада слонов и верблюдов. Роскошная трава служила обильным кормом для этих животных. Там был расположен огромный стан. Молодой человек глядел в сторону его.

На противоположном конце моста показался воин, бежавший с длинным копьем в руке прямо к группе прибывших с молодым человеком всадников.

— Наконец-то ты, Малхас! — воскликнул молодой всадник, обращаясь к воину. — Скажи, какие новости?

— В стане нет ни князя Мамиконяна, ни Меружана Арцруни, — ответил Малхас.

— Так где же они? — спросил молодой человек. На его грустном лице показались признаки нетерпения.

— В главном персидском стане, расположившемся возле Нахчевана.

— А это чей лагерь?

— Здесь собраны пленные из Двина и Арташата.

— Кто начальник этого стана?

— Персидский полководец Зик.

Молодой всадник был Самвел; он разыскивал своего отца и Меружана Арцруни.

— Следуй за мной, — приказал он Малхасу и повернул коня к нахчеванской дороге. За ним последовал его отряд.

Самвел искал отца и дядю. Искал так, как колеблющийся в нерешительности человек, устав от жизни ищет яд и утешается, когда его не находит.

Такую нерешительность испытывал Самвел с того дня, когда он оставил мать, выехал из Вогаканского замка и направился в стан отца. С того дня минуло много месяцев, прошел год и даже больше. Сколько печальных событий, сколько несчастий произошло с тех пор! А он бесплодно потратил это драгоценное время, не принимая участия в сражениях, не разделяя славы товарищей. Мысль об этом еще больше удручала его чувствительное сердце.

Но все же это время не пропало для него даром. Он вел войну внутреннюю, нравственную войну с самим собой. И это было гораздо страшнее, чем война с оружием в руках. Он воевал со своей совестью и с собственным сердцем. Он наносил и получал раны. И, наконец, молодое сердце не выдержало всей этой борьбы: тяжелая болезнь уложила Самвела в постель. После событий при взятии Вана, увидя мученическую смерть несчастной Амазаспуи, он тяжело заболел; его в бесчувственном состоянии отвезли в Андзевацикский монастырь, который ютился в неприступных горах вдали от шума войны. Там его лечили монахи. С ним не расстались его верные слуги, которые всячески заботились о том, чтобы восстановить здоровье молодого князя. И все же несколько раз он был на пороге смерти. В монастыре он жил в полном неведении; окружающие всячески старались скрыть от него все, что творилось тогда в Армении. Но больной во время горячечного бреда постоянно говорил об Армении и расспрашивал о ней.

Ни отец, ни мать не имели о нем сведений и очень беспокоились. Беспокоились о нем и друзья. Некоторые думали, что он погиб. При таких тяжелых обстоятельствах можно себе представить печаль княжны Рштуникской — Ашхен, всей душой, всем сердцем преданной своему, возлюбленному. Она разослала во все концы страны людей на поиски Самвела.

Но судьба пощадила больного, пощадила ради большого дела, которое в будущем должно было послужить примером для других. Как только больной немного окреп, он немедленно оставил монастырь и снова пустился в путь. Он уже знал обо всем. Ему успели рассказать, что случилось в его отсутствие и в каком положении были дела. Собрав сведения, он составил твердый план действий. Не теряя времени, прежде всего заехал в Хадамакерт, в вотчину князей Арцруни, и переговорил там с княгиней Васпуракана, матерью Меружана. Затем он направился к князю Гарегину в Рштуник. Оттуда — к горским жителям Мокка и Сасуна для свидания с их князьями. Какова была цель этих посещений, будет видно из дальнейшего. Он не заехал в Тарон, в область Мамиконянов, избегая встречи с матерью. Он прямо направился в Айрарат, где надеялся встретить отца и Меружана. При нем находился его дорогой дядька, старый Арбак, и родич, юный Артавазд. С ним были и верные слуги. Он проехал мимо целого ряда пепелищ, оставленных его отцом и дядей. По пути он был свидетелем всех бед и зол, совершенных этими людьми. Но при вступлении в Араратскую равнину и при виде тех разрушении, которые он там застал, страдания Самвела дошли до предела. Совершившиеся события были столь ужасны, что окончательно укрепили в нем то смутное решение, которое уже давно зародилось в его сердце. Он жалел только о том, что слишком запоздал. Теперь уже было почти невозможно исправить огромный ущерб, нанесенный стране. Это сознание повергло его в безутешное горе.