Самые близкие

Обнимаю себя за плечи и отворачиваюсь к окну. Опять становится тревожно и тяжело. Пусть я не лучшее время пережила в Калининграде, но ведь это был мой осознанный выбор. Андрея нельзя принимать в штыки и в чем-либо винить. Зачем папа так с ним? Ведь у самого первенец умер. Это безумная боль, которую никогда не забыть.

Беру телефон и хочу позвонить ему, но из-за спины доносится голос мамы:

— Лучше не стоит. Дай папе время.

— Так неправильно, мам. Я хочу ему все объяснить…

— Потом, Яна. — Она подходит ко мне и забирает телефон. — И вообще, сопереживать другим, безусловно, хорошее качество, но иногда нужно быть и эгоистом. Эрика задело, что тебе причинили боль. И причинил человек, которого воспитывал папин брат. По отцовским представлениям, Андрей не должен был так поступать с девушкой, тем более близкой родственницей.

— Мы с ним не родные.

— По факту да, но выросли — в одной семье. Ну и Андрей мог преподнести все иначе. Давай дадим всем время. Хотя с бабушкой твоя идея мне нравится. Сегодня же скажу ей, что ты в больнице и хочешь, чтобы она тебя навестила. Еще бы в этот момент Андрей был рядом... Если бабушка Дина примет новость хорошо, то и дед будет на вашей стороне. А там уж у твоего отца просто не останется выбора…

Я печально хмыкаю. Не верится, что папа был так категоричен. И поговорить с ним все же необходимо. Чтобы он с двух сторон увидел, как обстояли дела, и только после этого делал выводы.

Какое-то время мы сидим с мамой в тишине и пьем чай. Я морщусь, когда приходит молоко. Мама это замечает и улыбается.

— До сих пор помню эти своеобразные ощущения. Стоит немного попереживать или порадоваться, выпить горячего чая с молоком, как тут же вся в нем.

— У меня его очень много... — признаюсь я.

— Возможно, это наследственное. Я тоже заливалась. Но есть огромный плюс: Алина всегда будет сытой. И очень быстро наберет вес. Что ей сейчас и необходимо.

Мы еще немного болтаем ни о чем, и мама уходит. Говорит, что ей пора забирать близнецов с тренировки. Я поднимаюсь к Бусинке и провожу с ней почти два часа, а вернувшись в палату, набираю Андрея. Он отвечает не сразу.

Уже хочу положить трубку, когда доносится его хриплый голос:

— Да.

— Я тебя разбудила?

— Матвей привез мне утром какие-то таблетки из аптеки. Я две закинул в себя и заснул. Который час?

— Почти девять…

— Блин, — вздыхает Андрей. — К вам уже не пустят...

— Ничего страшного. Отдыхай. У нас пока все нормально. Но вообще, я звоню тебе со смелым предложением. Давай ты завтра вечером приедешь в больницу с бабушкой Диной? Мы вместе ей расскажем об Алине и познакомим с внучкой.

Повисает долгое молчание, я слушаю частое дыхание Андрея в трубке.

— Уверена? — наконец произносит он.

— Абсолютно. Но деда ты берешь на себя. И еще… Ты в курсе, что завтра Янис и Алёна прилетают? Мне мама сегодня рассказала...

Слышится еще один протяжный вздох, но уже вместе с ругательством. Значит, не в курсе. Сердце сжимается.

— Ну, если что, я предупредила. И… спасибо, что поговорил с отцом. Он со временем отойдет. Вот увидишь…

— Даже если не отойдет, это ровным счетом ничего не изменит. — В голосе Андрея твердость. — Я не перестану быть отцом Алины. Просто знай это. Ты всегда можешь на меня положиться.

— Угу, — отзываюсь я, закрывая жалюзи, и отхожу от окна. Сажусь на кровать.

Положиться на кого-то, может, и хорошо, и таких людей в моем окружении много. Но тот, кому хочется уткнуться в грудь и вдыхать любимый запах — только один.

— Ты отдыхать сейчас будешь? — интересуется Андрей.

— Если это можно назвать отдыхом. Здесь рано будят, а еще без конца приходит молоко, и я часто встаю сцеживаться. Его у меня столько, что и двоих бы могла сейчас прокормить, — говорю это и уже потом понимаю, что нужно было промолчать.

Я не хотела напоминать Андрею о его умершем сыне даже намеками.

В трубке снова повисает долгая пауза.

— Завтра приеду к вам. С бабулей. И еще вот… Подожди…

На том конце слышны шум и возня.

Мне приходит сообщение. Открываю его — и сердце опять разрывается на части, слезы наворачиваются на глаза.

— Андрей... Зачем...

— Бабуля, пока меня не было, сделала детскую, но ничего не согласовала. Я переделал так, как должно быть.

Он даже те самые диван и кресло вернул на место… А еще на журнальном столике стоят тюльпаны в вазе. Огромный букет!

— Твой отец не принял, что Алина моя дочь, и не простил меня за то, как я с тобой поступил. Попросил оставить вас в покое. Но я не смогу это сделать. Даже зная, что причиню тебе боль и, возможно, поставлю перед выбором. Конечно, я не стану устраивать раскол в семье, но и отказываться от своего ребенка не буду. С женщиной, к которой не было чувств, не поступил так, а с той, по которой схожу с ума, тем более не поступлю, — произносит Андрей.

Я обещала себе больше не плакать при Ковалёве. Но слез так много, что невозможно их удержать.

— Я... Спокойной ночи… — Пальцы не слушаются, когда отнимаю телефон от уха и тычу в красную кнопку, завершая разговор.

Нужно быть сильной.

Просто нужно быть сильной. И дать нам всем время.

23 глава