Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы

— У меня сложилось впечатление, что мы с вами здесь совершенно лишние, все обошлось бы прекрасно без нас.

«Лучшим барометром, определяющим прочность положения сановника, — вспоминал один из очевидцев, — является на первый взгляд неуловимое, но для опытного человека совершенно ясное отношение к нему придворной толпы. Я помню, как раболепно склонялась эта толпа перед всесильным премьер-министром… В Киеве все было иначе. Для Столыпина не нашлось места в придворных экипажах, следовавших в императорском кортеже, и он ездил в наемной коляске».

Своему заместителю в министерстве внутренних дел Столыпин сказал:

— По здешней обстановке вы не можете не видеть, что мое положение пошатнулось. Я едва ли вернусь в Петербург председателем Совета министров

Петра Аркадьевича недолюбливала императрица. После смерти Столыпина Александра Федоровна сказала его сменщику Коковцову:

— Мне кажется, что вы придаете слишком много значения его деятельности и его личности. Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить вам место и это благо для России.

Смерть Столыпина была подарком для крайне правых. Киевский губернатор предупредил Коковцова, что поскольку Дмитрий Багров — еврей в Киеве готовится еврейский погром, а войск в городе нет — они ушли на маневры. Полиции и жандармов недостаточно. Коковцев приказал вызвать войска.

К новому председателю Совета министров в Михайловском соборе подошел один крупный политик, упрекнул его:

— Вот представился прекрасный случай устроить хорошенький еврейский погром. А вы изволили вызвать войска для защиты евреев.

«Меня, — вспоминал Коковцов, — это глубоко возмутило, и я сказал нарочито громко, чтобы слышали все:

— Да, я вызвал военную силу, чтобы защитить невинных людей от злобы и насилия. А вам могу только выразить удивление что в храме Христа, завещавшего нам любить ближнего, вы не нашли ничего лучшего, как выражать сожаление о том, что не пролилась кровь неповинных людей…

Государь поблагодарил его за вызов войск для предотвращения погрома, и сказал:

— Какой ужас — за вину одного еврея мстить неповинной массе.

Выяснение обстоятельств убийства Столыпина шло долго. В конце концов решили судить заместителя министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова, вице-директора департамента полиции статского советника Веригина, заведующего агентурой дворцовой охраны полковника Спиридовича и начальника Киевского охранного отделения подполковника Кулябко. Обвинили их «в бездействии власти, имевшем особо важные последствия».

Но император в январе 1913 года велел в отношении первых трех дело «прекратить без всяких для них последствий». Осудили только Кулябко. Приговорили к шестнадцати месяцам заключения. Император снизил срок до четырех месяцев.

Сегодня, как никогда ясно, что было потеряно в результате революции, Гражданской войны, сталинских экспериментов. Старая Россия при условии проведения таких же модернизационных проектов, как затеял Столыпин, достигла бы неизмеримо большего. И сколько десятков миллионов людей остались бы живы! Как выразился один публицист, «Столыпин готовил для русских крестьян экономическую будущность американских фермеров, а злая мачеха-история принесла им колхозное рабство».

Если даже очень осторожно экстраполировать показатели дореволюционного экономического роста в гипотетическое будущее, то очевидно, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях экономику… Но… не сбылось. Петра Аркадьевича Столыпина, который столетие назад попытался модернизировать Россию, застрелили в киевском городском театре, где в тот вечер давали «Сказку о царе Салтане».

Браунинг Гаврилы Принципа

На эрцгерцога Франца Фердинанда, который приехал в Сараево, охотились шесть террористов; у них были четыре пистолета и шесть бомб, полученных, как установил суд, от офицеров сербской разведки. Первым должен был метнуть бомбу Мохаммад Мехмедбашич. Но он сплоховал, не нашел в себе силы участвовать в убийстве.

Бомбу — это было примерно в четверть одиннадцатого утра — бросил Неделько Габринович. Промахнулся! Она взорвалась под колесами другой машины, ранила двух офицеров свиты и нескольких прохожих. Габринович пытался покончить с собой, но его схватили.

Похоже, шока не испытал только сам наследник престола. Жена его племянника Цита Бурбон-Пармская, которой суждено будет со временем стать последней австрийской императрицей, запомнила давний разговор с Францем Фердинандом.

Когда его супруга София ушла, чтобы уложить детей, наследник престола вдруг произнес:

— Должен кое-что вам сказать… Меня убьют!

Цита и ее муж Карл в ужасе посмотрели на Франца Фердинанда. Карл попытался возразить, но наследник строго произнес:

— Не надо ничего говорить! Я точно это знаю. Через пару месяцев я буду мертв.

Несколько секунд царила тишина, потом он тихим, спокойным голосом добавил, обращаясь к Карлу:

— Я оставил для тебя в своем сейфе кое-какие бумаги. После моей смерти прочти их. Может быть, они окажутся полезными.