Самые интересные люди, казусы и факты всемирной истории

Эту его работу пытаются принизить те, кто в современной России - вроде бы без массового кровопролития - породил беспризорников куда больше, чем было их после семи лет мировой и гражданской войн. Если учесть не только выброшенных на улицы, но и позабытых затравленными непосильной работой родителями, то без призора у нас нынче многие миллионы детей.

Причём у создателей нынешней жестокой обстановки оправданий куда меньше, чем у Дзержинского. Для него революция была средством создания нового, благородного и стройного, мира.

Правда, по Достоевскому, вся гармония мира не стоит одной слезинки одного ребёнка.

Но тогда и подавно не стоит этой слезинки - а тем более океана слёз, неизбежного при нынешнем массовом беспризорничестве и детской наркомании - цель не столь возвышенная, вроде демократии в стране.

Да и что это за демократия, если из неё вычёркиваются - и физически, и политически -миллионы?

Имена на карте столицы

Несколько лет назад в одном из телесюжетов небезызвестная Ксения Собчак сообщила, что её раздражают названия московских улиц. Особое негодование так называемой «светской львицы» вызвали тогда Кривоколенный переулок и Сивцев Вражек. Она сообщила, что эти наименования её буквально «бесят», и бурно возмущалась: кем нужно быть, чтобы вообще назвать улицу «Вражек»?

По счастью, ни одно официально зарегистрированное СМИ не потрудилось растиражировать это мнение, оскорбительное для многих поколений москвичей. Сперва я подумал даже, что это некий заказ: «Уж если она принялась рассуждать о московских странностях на всю Россию, то, скорее всего, в ближайшее время ещё не раз сообщит, чем ей не нравится столица». Хотя в её родном Питере странностей, вроде левосторонней нумерации улиц или нумерации квартир в многолестничном доме по горизонтали, куда больше.

Но потом я отмёл эту мысль о преднамеренности. Скорее всего, её, как и многих в этом поколении россиян, подвели длинный язык и весьма скромный по производительности в сравнении с ним мозг. Недоумение Собчак было искренним. И Ксении Анатольевне, прежде чем возмущаться обычаями старинного города, куда её никто не тащил, следовало бы с ними познакомиться. Этот переулок связан с именами Льва Толстого, Аксакова, семьи Тучковых, да взять хотя бы ещё капельмейстера Василия Агапкина, создателя марша «Прощание славянки». Дочь профессора, уважаемого юриста и первого постсоветского мэра северной столицы - не должна позорить имени покойного отца своим невежеством.

А уж о том, что пугающее её слово «вражек» означает не врага, а овражек, то есть маленький овраг, можно узнать ещё в школе. В самой обычной средней школе.

У Валерия Александровича Миляева, барда, автора песни «Вот идёт по свету человек-чудак.» и многих других, нашёл вот такую сатиру на бытующие взгляды:

В Москве есть переулок Сивцев Вражек,

Он длинный, узкий, малость кривоват.

А где он расположен - каждый скажет —

Недалеко от улицы Арбат.

Он до сих пор не переименован,

И я скажу ответственно, что - зря,

Поскольку, между нами говоря,

Названье это несколько хреново.

Мне кажется, что Вражек - не овраг,

Оврагов нет поблизости Арбата.

Я думаю, что Вражек - малый враг.

С большими мы разделались когда-то,

А малых, сивцевых, не выведем никак.

Сменить бы имя, коль нельзя из автомата.

Да уж, издержки наступившей либеральной демократии. Из автомата нельзя. Зато коверкая речь и уничтожая историческую память, можно убить медленнее, но в гораздо большем масштабе. Убить народ.

Но вернёмся к ландшафту. Овражек наш в давние времена прорыл мелкий, но бурный ручей. Его назвали Сивец или Сивка - то есть «сивый», седой - за то, что его воду то и дело покрывала густая белая пена. При императрице Екатерине Великой Сивец убрали в трубу, чтобы не подмывал окрестные дома и не мешал движению.

...Впрочем, безудержные переименования - бич столицы. Красные пришли - так переименовали. Белые пришли - эдак переименовали. Помните анекдот:

«Получил Вовочка двойку по литературе, пришел домой и жалуется матери:

- Стала нас Марья Ивановна спрашивать, какие есть великие русские писатели. Анечка говорит: «Пушкин!» Мишенька говорит: «Чехов!»

- А ты что же, Вовочка?

- Вот и я не понимаю, чем ей старик Тверской не угодил».

В июле тысяча девятьсот семьдесят девятого года в центре Москвы открыта новая станция метро «Горьковская», запланированная к постройке ещё в середине тридцатых. Вместе с соседней «Пушкинской» и «Чеховской» этот «писательский» узел гармонично смотрелся на карте метрополитена. Но в пылу борьбы за историческую справедливость в ноябре девяностого года Горьковскую переименовали в Тверскую. «Чем провинился старик Тверской?» Участием в пропаганде строительства Беломоро-Балтийского канала и пособничестве замыслам «отца народов»?

Разумеется, одноимённая улица Тверская (на поверхности) справедливо вернула себе исходное название, но большинство станций метрополитена строили советские люди и в Советском Союзе. Зачем же было истреблять память о Горьком?