Самые красивые пары советского кино

А теперь послушаем слова Ролана Быкова:

«Фильм «Докер» был ужасный, это единственная моя роль, которой стыжусь, но я благодарен судьбе, что она подарила мне встречу с Леной…

Когда мы только поженились, меня в разных компаниях несколько раз встречали фразой: «Здравствуйте, Ролан Антонович! Какая у вас чудная дочка!» Представляете, что со мной происходило? Я в бешенстве шипел: «Лена, купи себе что-нибудь солидное. Не ходи девочкой». А какая это была девочка!»

Отметим, что после «Докера» творческий дуэт Быкова и Санаевой успешно продолжился в картинах: т/ф «Приключения Буратино» (1975, незабываемые лиса Алиса и кот Базилио), «Деревня Утка» (1976; Быков в роли Шишка, Санаева – Таисия, мама Оли), т/ф «Дни хирурга Мишкина» (1977; Быков – Иван, отчим Веры, Санаева – Таисия, мама Веры), т/ф «Нос» (1977; Быков – Иван Яковлевич Ковалев, Нос, Санаева – дочь Подточиной), «По улицам комод водили» (1979; Быков – участковый врач в новелле «Вредная работа», Санаева – пассажирка в новелле «Комод»), «Пена» (1979; Быков – Полудушкин, человек, который может все достать, Санаева – Тамара, секретарь Махонина), т/ф «Жил-был настройщик» (1980; Быков – настройщик Иван Иванович, Санаева – Лена), «Приключения Али-Бабы и сорока разбойников» (1980; Быков – Абу-Хасан/визирь Гулябада, Санаева – дух пещеры), «Амнистия» (1982; Быков – председатель месткома Иван Петрович Кичкайло, Санаева – замдиректора фабрики игрушек Рагнеда Ивановна Божешуткова), т/ф «Куда исчез Фоменко?» (1982; Быков – начальник цеха Мирон Петрович Манечкин, Санаева – Фея, подруга Алины), «Свадебный подарок» (1983; Быков – Яша, Санаева – Ольга) и др.

В 1974 году в фильме «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» Быков собирался снять своего пасынка Павла, но не получилось. Зато он привозил парня на съемки в Сочи, где тот здорово отдохнул, несмотря на то, что эта поездка далась им с большим трудом. Дело в том, что родители Елены – Лидия и Всеволод Санаевы – плохо относились к Быкову и считали, что их дочь сделала неправильный выбор. А тут еще им позвонила бывшая супруга Быкова Лидия Князева и сообщила: «Я ничего не имею против Лены, я ее не знаю, и с Быковым мы расстались до того, как они встретились. Но хочу вас предупредить: он сломает ей жизнь. У меня на антресолях лежит мешок писем от женщин, адресованных ему…» Затем в их дом звонили другие «доброжелатели», которые говорили примерно то же самое: «Что вы, Быков – такой разгульный, у него столько романов».

В итоге мама стала «пилить» свою дочь: «Он тебя высосет и выбросит». Вообще, Лидия Санаева была женщиной деспотичной и помыкала своими родными при любом удобном случае. И то, что ее дочь посмела уйти жить к другому мужчине, она считала предательством с ее стороны.

Вспоминает Павел Санаев: «Крики, проклятия и манипуляции чувством вины были главным оружием бабушки. Она нас любила, но с такой тиранической неистовостью, что ее любовь превращалась в оружие массового поражения. Противостоять бабушке не мог никто. Встреча с Роланом Быковым стала для мамы шансом изменить соотношение сил в свою пользу. Когда мама вышла из-под контроля бабушки, та не могла этого простить Ролану.

Быкова причисляли к врагам семьи очень долго. О нем ходило много слухов, которые, разумеется, в нашем доме всячески раздувались. «Связался черт с младенцем!» – патетически повторял дедушка, убежденный, что Ролан не только с мамой «не монтируется», а еще и «испортит ее и выбросит вон». Бабушка тоже твердила, что спасает меня, больного, отдавая последние силы, а мама, вместо того чтобы помогать ей, «таскается» с Роланом на съемки.

В детстве я действительно много болел, но не думаю, что присутствие мамы принесло бы какую-то реальную помощь. Если бы она не «таскалась» с Роланом, то моментально оказалась бы втянутой в орбиту бабушкиной тирании, из которой уже никогда не вырвалась бы.

Что любопытно, кляла бабушка Ролана только за глаза. При этом всегда очень мило болтала с ним по телефону, чувствуя, что тут, во-первых, не забалуешь, а во-вторых, с ним было просто интересно общаться. В то же время Ролан оставался «проклятым кровопийцей», и двери нашего дома были для него закрыты.

Маме разрешалось навещать меня всего пару раз в месяц, и каждая наша встреча, которой я с нетерпением ждал, заканчивалась страшной ссорой. Забрать же меня к себе мама не могла. Это было так же немыслимо, как, к примеру, прийти и попросить что-то у Сталина… Лишь однажды, когда мне было лет восемь, мы с мамой сбежали. Это произошло внезапно. Мама, улучив момент, когда бабушка вышла в магазин, а дед был где-то на съемках, увезла меня к себе. Тогда они жили с Роланом Антоновичем на Пятницкой. Те дни остались в памяти как моменты какого-то невероятного, свалившегося на голову счастья… Мне подарили конструктор, который я с упоением собирал, но самое главное – позволили печатать на пишущей машинке Ролана! Она заворожила меня с первого взгляда. Я перестукивал на ней какие-то отрывки из книжек, и это занятие казалось мне самым интересным из всех возможных…