Самые скандальные треугольники русской истории

Впрочем, мировоззрение Гиппиус, видимое из ее статей, многими русскими интеллигентами встречалось в штыки. А ее мировоззрение ведь совпадало с мужниным. Русская литература, а с ней и философия, живопись, музыка и пр. в конце XIX века жили теми же идеями, что и в середине века. Народ, в подавляющем большинстве крестьянство, угнетен, но всегда готов восстать за собственное освобождение, если его подтолкнут революционеры. То есть идеи народнические. Следовательно, надо писать о мерзостях реальной жизни, показывать разложение правящих классов, живописать передовые ростки, пробивающиеся в угнетенных классах, в общем, писать, как Некрасов, Достоевский, Островский и остальные классики Золотого века. А век вдруг оказывается каким-то иным. И читателям почему-то больше нравится не о мерзостях жизни, а о прелестях зачарованных далей. Многим это казалось упадничеством, поэтому термин «декаданс» [7] возник раньше термина «символизм».

Новые идеи пришли в Россию, как всегда, из Европы. Символизм придумали во Франции одновременно с модой на одуряющий абсент [8] . В 1886 году французский поэт Жан Мореас впервые сформулировал новые художественно-эстетические принципы в первом манифесте символизма. «Символическая поэзия – враг поучений, риторики, ложной чувствительности и объективных описаний; она стремится облечь Идею в чувственно постижимую форму, однако эта форма – не самоцель, она служит выражению Идеи, не выходя из-под ее власти. С другой стороны, символическое искусство противится тому, чтобы Идея замыкалась в себе, отринув пышные одеяния, приготовленные для нее в мире явлений. Картины природы, человеческие деяния, все феномены нашей жизни значимы для искусства символов не сами по себе, а лишь как осязаемые отражения перво-Идей, указующие на свое тайное сродство с ними… Символистскому синтезу должен соответствовать особый, первозданно-широкоохватный стиль; отсюда непривычные словообразования, периоды то неуклюже-тяжеловесные, то пленительно-гибкие, многозначительные повторы, таинственные умолчания, неожиданная недоговоренность – все дерзко и образно, а в результате – прекрасный французский язык – древний и новый одновременно – сочный, богатый и красочный…»

В 1892 году выходит сборник стихов Мережковского, который так и называется «Символы». В том же году двадцатисемилетний писатель читает знаменитую лекцию «О причинах упадка и новых течениях в современной русской литературе», где формулирует новое течение, которое он полагал новым учением. Не станем здесь углубляться в литературоведение и эстетику. Цель этой книги – люди, их поступки и толкование поступков. Заметим только, что призыв творцов к чистому искусству, к созданию воображаемой, красивой действительности, к изучению героев прошлого или сказочных типов привел к удивительным результатам. Хотя бы к тем, что архитектура стиля модерн, живописное и театрально-декоративное творчество «мирискусников» – прямое порождение идей символистов. Призыв к вышеперечисленному читателей, зрителей, слушателей был принят далеко не всеми. Символизм не для масс. Для них продолжали существовать реализм с натурализмом.

К Мережковскому и Гиппиус примкнули поэты и писатели Николай Минский, Валерий Брюсов, Федор Сологуб, Константин Бальмонт, Юргис Балтрушайтис, Мирра Лохвицкая, Иннокентий Анненский, названные старшими символистами. В начале XX века появились младшие символисты Александр Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов. Младшим уже досталась огромная слава, какая была у Блока. Старшим больше доставалось шишек, чем пышек. Они нередко становились предметами пародий.