Самые страшные каникулы

Солдат повел взглядом по зарослям, окружившим лавуар, и увидел странное сооружение. Шалаш? Вроде и вправду шалаш, накрытый брезентом или чем-то подобным.

Солдат метнулся туда.

Забился в самый темный угол. И впервые с ненавистью подумал о солнце, чьи лучи могут ворваться в шалаш и уничтожить скрывающийся там призрак.

Да неужели и солнце тоже на стороне врага?!.

* * *

— Ого, вон Жибе педали крутит, — сказала тетя Марина, когда отъехали от Пасси и свернули на прямую дорогу, ведущую к Муляну.

Впереди на обочине маячила фигура одинокого велосипедиста.

— Ну прямо тебе Тур де Франс! Однако на велосипеде отсюда час пилить, не меньше.

— Мамочка, папочка, давайте остановимся! — в один голос взмолились Таня и Лиза. — Давайте его подвезем!

Юля, конечно, помалкивала.

Видел Жибе тех странных детей возле столика с лекарствами? Или в самом деле наврал — из рыцарских чувств, как уверяла Лиза?

Больно нужны Юле его рыцарские чувства!

«Рено» притормозил, мсье Верьер выглянул в окно:

— Привет, Жибе. Подвезти?

— Огромное спасибо, Морис, — отозвался Жибе, поспешно слезая с велосипеда. — У вас багажник свободен? Можно будет убрать велосипед?

— Сегодня да, — кивнул Верьер. — Тебе повезло.

Девочкам на заднем сиденье пришлось потесниться, когда сел Жибе, да еще ему на колени поставили коробку с тарелками, которые купил мсье Верьер. Зато велосипед спокойно поместился в багажник.

— Один раз, когда мы на вид-гренье в Троншуа купили наши велосипеды, — сказала Лиза, — папа сначала их отвез домой, а потом за нами вернулся. Велосипеды вообще всю машину заняли! А мы тем временем в Троншуа пообедали. Такая картошка-фри вкусная была!

— И жареные колбаски… — добавила Таня.

— Так, все проголодались, понимаю, — усмехнулась тетя Марина. — Ничего, приедем — быстро что-нибудь приготовим.

— Хотите, я принесу вам куржеты? — спросил Жибе. — У нас в этом году отличный урожай.

Куржеты — это кабачки цуккини. С зеленой кожурой. Таких, как у нас, белых кабачков во Франции нет.

— Куржеты — это прекрасно! — обрадовалась тетя Марина. — Я сделаю оладьи. Жибе, ты любишь такие оладьи?

— Никогда не пробовал, — вздохнул Жибе. — И… наверное, сегодня тоже не удастся. Я вам куржеты, конечно, принесу, но завтра. Сегодня дед на меня сердится. Наверное, будет ругать. Поручил мне покрасить статуи в саду, а я совсем забыл и уехал на вид-гренье.

— Твой дед! — воскликнул мсье Верьер. — Старый Николя Миго! Давно я его не видел. Я еще мальчишкой был, когда мы с отцом первый раз приехали в Мулян. Сначала заезжали в Нуайер, там жили наши очень дальние родственники. Но Мулян мне больше понравился, я еще тогда подумал, что хотел бы поселиться именно здесь. Я видел статуи в вашем саду еще почти новыми. Твой отец был замечательным скульптором. Это ведь он их поставил?

— Да, почти все поставил отец, — кивнул Жибе. — А одну, самую старую, — дед. Вернее, две. Оленя и еще одну фигуру. Но когда мой отец умер, дед совсем забросил и сад, и статуи. А вчера вдруг вспомнил. Покрась, говорит… а я на вид-гренье сбежал.

— Как здоровье деда? — спросил Верьер.

— Неплохо, — сказал Жибе. — Для его лет просто очень неплохо. Ему ведь в этом году исполнилось восемьдесят. Но он молодец, он очень крепкий. Дед говорит, что живет за своих брата и сестру, Люка и Клоди, которые погибли во время войны с бошами ^[7].

— На фронте погибли? — поинтересовалась тетя Марина. — Они были в армии генерала Леклерка? Или в маки́?

— Маки? — удивленно повторила Юля. — А это что такое?

— Так называлось партизанское движение против фашистской оккупации, — пояснил мсье Верьер. — Это были боевые отряды нашего Резистанс — Сопротивления. Маки — по-французски значит «кустарник», «лесные заросли». Партизаны скрывались в горах, в лесах, их называли «макизары» или просто «маки». Говорят, среди маки были и русские солдаты, бывшие военнопленные. А генерал Леклерк возглавлял регулярные французские войска, которые сражались с фашистами. Мой дед служил в армии Леклерка.

— А мой дед до Берлина дошел, — горделиво сообщила тетя Марина. — Он был совсем еще мальчик, но сбежал на фронт, был сыном полка. Орденов у него — с ума сойти сколько.

— Мои прадеды тоже воевали, — вмешалась Юля. — Один вернулся с фронта, а другой — нет. Его звали Василий Медведев. Его дочь — моя бабушка, мамина мама. Он ушел на фронт, когда она еще не родилась. Никогда ее не видел. И она его не видела. Он без вести пропал.

— Без вести пропал? — повторил Жибе. — Что это значит?

— Это значит, что никому неизвестно, где он погиб, — пояснила тетя Марина. — В России это называется — неизвестный герой. Таких много… Их могилы по всей Европе. На горе Шипка в Болгарии есть памятник русскому солдату Алеше… Ого, да мы уже приехали! Вот так всегда — за разговором время пролетает незаметно.

Автомобиль остановился.

Жибе поблагодарил и вышел, передав коробку с тарелками девочкам.

Мсье Верьер помог выгрузить велосипед, и парень поспешно втащил его в калитку большого сада на окраине деревни.