Самые таинственные и невероятные истории

Идти по берегу было легко, только кое-где возвышались скалы, но колонисты их обходили; они держали путь к югу, вспугивая водяных птиц и стада тюленей, которые бросались в море, еще издали заметив людей.

— Животные не впервые видят человека, — сказал журналист. — Они боятся нас, значит, люди им знакомы.

Через час трое друзей добрались до южного берега, заканчивающегося острым мысом, потом повернули к северу, идя вдоль западного берега, тоже покрытого песком и скалами и окаймленного густым лесом.

Они обошли все побережье за четыре часа и нигде не обнаружили жилья, нигде не приметили следа человеческой ноги.

Это было поразительно. Казалось, что остров Табор вообще необитаем или что тут уже давно никто не живет. Быть может, кто-то написал записку несколько месяцев или даже лет тому назад, — значит, потерпевший кораблекрушение либо вернулся на родину, либо умер от лишений.

Пенкроф, Гедеон Спилет и Герберт, строя всяческие предположения, наспех пообедали на боте — они торопились вновь пуститься в путь, чтобы исследовать остров до наступления темноты.

И вот в пять часов вечера они углубились в лесную чащу.

Друзья вспугнули каких-то животных, разбежавшихся врассыпную: оказалось, что это козы и свиньи, явно напоминавшие европейских. По всей вероятности, их сюда случайно завезло китобойное судно, и они быстро размножились. Герберт решил во что бы то ни стало поймать несколько самок и самцов и отвезти их на остров Линкольна.

Сомнений не оставалось — на островке побывали люди. Путники убедились в этом, войдя в лес: там валялись стволы деревьев, срубленных топором, и повсюду виднелись следы борьбы человека с природой; правда, стволы почти сгнили, ибо были срублены много лет назад, отметины, сделанные топором, замшели, а тропинки заросли такой густой и высокой травой, что их трудно было отыскать.

— Очевидно, — сказал Гедеон Спилет, — люди не только высадились здесь, но даже некоторое время жили. Что же это были за люди? Сколько их было? Сколько осталось?

— В записке говорится лишь об одном человеке, — заметил Герберт.

— Быть не может, чтобы мы его не отыскали! — воскликнул Пенкроф.

Итак, поиски продолжались. Моряк и его друзья пошли по дороге, наискось пересекавшей островок, и она привели их к речке, впадающей в океан.

Не только животные, вывезенные из Европы, не только следы топора, но и растения, встречающиеся здесь, неоспоримо доказывали, что человек побывал на острове. Кое-где на полянках, в давние времена, очевидно, были разбиты грядки.

Герберт очень обрадовался, когда обнаружил картофель, морковь, капусту, репу: ведь если собрать клубни и семена, можно и на острове Линкольна развести все эти овощи!

— Вот хорошо! — воскликнул Пенкроф. — Набу пригодится, да и нам тоже! Пусть не найдем потерпевшего крушение, все равно не зря попутешествовали, господь нас вознаградил.

— Все это так, — возразил Гедеон Спилет, — но раз огороды в таком запустении, значит, на острове давным-давно никто не живет.

— Верно, — согласился Герберт, — кто бы стал пренебрегать овощами!

— Что тут и толковать, сразу видно, что потерпевший кораблекрушение покинул остров! — добавил Пенкроф.

— По-вашему, записка написана очень давно?

— Разумеется.

— И бутылка долго плавала по морю, пока ее не выбросило на остров Линкольна?

— Что же тут особенного? — ответил Пенкроф и добавил: — Уже темнеет, пора прекратить поиски.

— Вернемся на судно, а завтра все начнем сызнова, — предложил журналист.

Совет был мудрый, и все собрались ему последовать, как вдруг Герберт воскликнул, указывая на какое-то сооружение, темневшее между деревьями:

— Хижина!

И трое друзей тотчас же поспешили к хижине. В сумерках можно было разглядеть, что она построена из досок и покрыта толстой просмоленной парусиной.

Пенкроф распахнул полуоткрытую дверь и вбежал в хижину.

Там было пусто!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Опись вещей. — Ночь. — Несколько букв. — Поиски продолжаются. — Растения и животные. — Герберт избежал гибели. — На борту. — Отплытие. — Непогода. — Привычка сказывается. — Затеряны в море. — Спасительный свет.

Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет молча стояли в темной хижине.

Пенкроф громко окликнул хозяина.

Ответа не последовало.

Тогда моряк высек огонь и зажег сухую ветку; свет на миг озарил каморку, и она показалась путникам нежилой. В очаге, сложенном из необтесанных камней, виднелась зола, а на ней — охапка хвороста. Пенкроф бросил туда горящую ветку, хворост затрещал, и яркое пламя осветило хижину.